Мой милый Фото… Граф!
Шрифт:
Он тяжело вздохнул.
— Эмма, пойми, это не Америка, здесь все другое, другой образ жизни.
— Я знаю, но многое мне нравится. Только подумай: здесь полицейские не носят с собой оружие, здесь намного спокойнее. — По всему было видно, что сдаваться она не собирается. — Итак, мы идем?
Она просто не оставила ему шанса. Ему бы не хотелось в вечерних новостях услышать о молодой американке, расположившейся в палатке возле дворца. Поэтому оставалось сделать только одну вещь.
— Ну что же, — сказал он, чувствуя, что она свила вокруг
С каждой минутой положение Брайса становилось все серьезнее. Он не мог поверить, что едет на Гернси, в свое собственное поместье, под чужим именем, это шло вразрез со всеми его жизненными правилами. Он же был, в конце концов, благородным человеком. А с единственным человеком который был ему по-настоящему дорог, ему приходилось быть нечестным. Невозможная ситуация. Он был будто во сне. Каждый раз, когда она его называла Джоном, он чувствовал настоящую боль.
— Джон. — Эмма коснулась его руки.
— Да?
Сколько раз она произнесла это имя, прежде чем он понял, что она обращается к нему?
— Прости, я задумался.
Задумался. Вот только о чем?
Она с любопытством посмотрела на него, потом перевернула страницу расписания, которое купила на станции.
— Согласно этому расписанию, если мы сядем на паром до Гернси, это займет больше времени, но зато будет стоить дешевле, чем плыть на пароходе. Что ты думаешь по этому поводу?
— Это слишком медленно, — возразил он, решая про себя, как бы выиграть время, чтоб собраться с мыслями. — Кстати, у тебя нет морской болезни?
Она нахмурилась.
— Ну, Ла-Малш мало похож на открытое море.
— Это как раз и есть море.
Она махнула рукой.
— Да брось ты, такого не может быть. Его можно спокойно переплыть.
— Не многие смогли бы. — Он начинал понимать, что Эмма Лоуренс восхитительно упряма. — Возможна сильная качка. Но если это случится, мы попросим их повернуть назад и тогда попробуем другой путь.
— Вряд ли они повернут из-за нас одних, — Эмма засмеялась. — У тебя, наверное, очень влиятельная должность, если ты считаешь, что моряки послушаются твои команды. Тогда я действительно о тебе мало знаю.
Она была настолько близка к истине, что он даже немного испугался. Что ему было сказать? Как он мог ляпнуть такое?
— Я только имел в виду, что... в том случае, если возникнет какое-либо непредвиденное происшествие... — Нет, это никуда не годилось.
— В любом случае я не думаю, чтобы они это сделали, — сказала она, пожав плечами, и глаза у нее загорелись любопытством. — Но не беспокойся обо мне, думаю, что смогу вынести небольшое плавание по проливу. — Она толкнула его локтем. — Но если ты боишься морской болезни, то лучше нам отправиться другим путем
Он очень хотел, чтобы она пожалела о своих словах. Паром вскоре отправлялся из Пула, поэтому им надо было спешить, чтобы успеть на него.
Она отправилась первая, он — за ней. Ему пришлось вернуться назад в дом Джона, он едва успел
Мрачное предчувствие сдавило ему грудь. Правила игры становились с каждым шагом все жестче, следовать им было все труднее. У него складывалось впечатление, что он делает вещи, непонятные ему самому. Словно был связан по рукам и ногам. Но отступать было поздно.
Эмме никогда еще не было так плохо. Небольшой паром энергично раскачивался на огромных волнах, белопенные волны разбивались о борт, грозя проглотить пассажиров, легкий морской ветер продувал насквозь, начиная от дверей каюты и заканчивая открытой палубой.
«Я думаю, что смогу вынести небольшое плавание по проливу». Она помнила свои слова и надеялась, что он забыл ее самодовольное заявление. Она не просто плохо себя чувствовала, она была уверена, что они-таки утонут в темном круговороте воды за бортом в что паром вот-вот пойдет ко дну.
— Послушай, а случайно не здесь перевернулся один паром в прошлом году, когда переплывал этот пролив? — спросила Эмма, удивляясь, как это она могла забыть такой громкий эпизод из новостей, когда они только собирались садиться на паром.
Девушка лежала на металлической скамейке, а Джон сидел рядом с ней. Другие пассажиры расположились примерно так же: одни лежали, очевидно чувствуя себя не лучше, чем Эмма, другие сидели рядом на железных скамьях парома.
Джон взглянул на нее и пожал плечами.
— Возможно. Ты знаешь, они крайне ненадежны, эти паромы. Нас с таким же успехом может прибить к лесосплаву.
Эмма застонала и перевернулась на другой бок.
— Я шучу, Эмма.
— Узнаю Джона, которого я знаю и люблю. — У нее перехватало дыхание, когда она поняла, какие слова произнесла. Спохватившись, она решила поправиться, надеясь, что он не расслышал слово «люблю». — Ты выбрал подходящее время для шуток. — Она слабо улыбнулась. — И правда, ты выглядишь так, словно ты на вершине успеха. Как тебе это удается?
Он пожал плечами.
— Полагаю, так на меня действует морской воздух. Я не понимаю, как можно жить в Лондоне. Если бы у меня была такая возможность, я бы туда не возвращался.
Эмма уловила странные нотки сожаления в его голосе. Неужели морской воздух так способен влиять на людей?
Паром качнуло, и Эмма судорожно глотнула.
Он положил руку ей на плечо.
— Мы тут в безопасности, поверь мне. Эти паромы плавают здесь годами, не волнуйся об этом. Давай подойдем к окну, взгляни на горизонт. Обычно это помогает от морской болезни.