Мой милый Фото… Граф!
Шрифт:
Эмма была такой обворожительной, что ему едва удавалось держать себя в руках. В каком-то смысле это было естественно: они хотели друг друга, так почему бы не уступить зову природы?
Он знал ответ: потому что завлечь чистую девушку в любовные отношения было нечестно с ею стороны. Она ведь думала, что любит Джона Торгхилла, фотографа, — человека, который живет обыкновенной жизнью в северном Лондоне. Без крупных корпораций, которыми приходится руководить, без титула, которому он обязан соответствовать,
Он поднял голову и увидел Эмму. Она направлялась к нему с большой бумажной сумкой из книжного магазина. Он понял, что у него нет шансов.
— Ну как, ты нашла то, что искала? — спросил он вставая и пододвигая ей стул.
Она стояла перед ним — лицо бледное, губы крепко сжаты.
— И даже больше, — сказала она, вынув книгу Джона Торнхилла и передавая ее Брайсу. — Пожалуйста, если можешь, объясни мне кое-что.
— Не понимаю, — сказал он, почувствовав, как спине пробежали мурашки. — Ведь, кажется, у тебя уже есть такая?
— Только не эта. — Она перевернула книгу в руках.
На него смотрело лицо Джона Торнхилла.
Брайс почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
— Эмма, я сейчас все объясню тебе...
Плечи у нее распрямились.
— Надеюсь.
— Пожалуйста, — сказал он спокойно, — присядь
Однако она по-прежнему стояла. Он повторил:
— Присядь.
Не спуская с него глаз, она села за столик.
— Хорошо. Так что происходит, Джон?
С чего же ему начать? Как ему объяснить ей все так, чтобы она поняла и не возненавидела его сразу?
— Эмма, этому есть вполне простое объяснение, правда...
Он не успел закончить, к их столику подошла пожилая пара, остановившись чуть позади Эммы. Они были явно удивлены.
— Поверить не могу, — произнесла дама глубоким голосом. — Брайс? Брайс, дорогой, что ты здесь делаешь?
Брайс. Эмма обернулась и увидела женщину, которой было явно за шестьдесят, накрашенную и обвешанную золотыми цепочками.
Он встал, протянул руку женщине и вежливо поклонился .
— Доброе утро, баронесса Пенман. — Оп поцеловал ей руку, затем пожал руку ее спутнику. — Барон.
Мужчина с видимым удовольствием пожал ему руку и улыбнулся.
— Рад тебя видеть, мой мальчик. Знаешь, это настоящий сюрприз. Твоя мама совсем недавно уверяла нас, что ты больше никогда не появишься в Шелдейл-хаусе.
Брайс кожей чувствовал на себе взгляд Эммы.
— Неужели?
— О да, мой друг, — покачала головой баронесса.
– Но ты же знаешь мечты твоей матери о том, чтобы ты вернулся.
Брайс чувствовал, как Эмма накаляется. Неловкость ситуации превосходила все границы. Он представил ее супружеской чете.
— Моя подруга, Эмма
Супруги поприветствовали Эмму и спросили: «Как поживаете?» Эмма ответила.
Последовало неловкое молчание, во время которого Брайс сосредоточенно пил кофе, рука у него дрожала. Наконец он со стуком поставил чашку на стол.
— И как давно ты уже в Гернси, Брайс? — спросила баронесса. — Ты остаешься завтра на вечеринку?
— Вечеринку?
Пожилая дама нахмурилась.
— Да, в Шелдейл-хаусе. Любопытно, но твоя мама даже не упомянула о том, что ты появишься на ней. Ты же не собираешься сбежать до начала вечеринки, не так ли?
Брайс покачал головой, в ушах у него гудело — он совсем забыл о ежегодном летнем бале, который устраивала его мать. Неужели в этом году она решила его проводить в Шелдейл-Хаусе? Обычно собирала гостей в своем поместье в Шеффилде. Да, недопустимое упущение, надо было читать ее письма к нему.
— Нет, нет, не собираюсь, — быстро ответил Брайс, стараясь не вдаваться в подробности.
Баронесса пристально смотрела на него.
— Мы обязательно будем на этой вечеринке. Я понимаю, что в этом году она станет важным событием для всех. Кажется, на ней также будет Кэролайн? — И она метнула на Эмму обжигающий взгляд.
Кэролайн будет на вечеринке? Брайс не мог бы представить худшей для себя ситуации.
— Возможно.
— дорогая, — к баронессе обратился ее муж, — кажется, нам пора идти. — Он посмотрел на Брайса. — У нас так много дел. Извините, что прервали ваш завтрак.
Брайс кивнул, благодарный старому барону за деликатность. Он снова встал.
— Очень рад был вас видеть, сэр. — Он повернулся к баронессе. — И вас тоже.
Женщина поцеловала его в щеку и повернулась, чтобы уйти, даже не попрощавшись с Эммой. Однако барон едва заметно ей кивнул и улыбнулся уголками губ и только потом последовал за женой.
Когда они скрылись из виду, Брайс попытался что-то сказать, но в голову ничего не приходило, он был в полном нокауте.
Одно хорошо — притворяться больше не надо.
Все остальное — плохо. Очень плохо.
Молчание нарушила Эмма:
—Что все это значит?
Он повернулся к ней. Возможно ли вывести этот Взгляд?
— Ты имеешь в виду барона и баронессу?
— Да.
— Прекрасные люди.
—Не сомневаюсь.
— Думаю, я не видел их с тех пор, как...
— Прекрати! — Лицо Эммы приобрело багровый оттенок. — Ты собираешься объяснить мне, что происходит, или нет? Почему они называли тебя Брайсом?
Он глотнул горячего кофе и обжегся. Потом коснулся ее руки. Что он мог ей сказать? Я все эти два года лгал тебе.