Мой милый плут
Шрифт:
Одри поставила поднос и принялась разливать сидр. Музыканты тут же сгрудились вокруг нее в тесный кружок. Уж чего-чего, а раздачи сидра настоящий музыкант никогда не пропустит!
– Клянусь, Чарли, – вздохнула Одри, разливая по чашкам ароматный напиток. – Мы с тетушкой Айви – самые счастливые женщины во всей Америке! Подумать только, у нас на конюшне репетирует такой оркестр!
– Рад, что мы вам нравимся, – сказал Чарли, не сводя с Одри очарованных глаз. Сказать по правде, он никого не видел и не слышал, когда рядом с ним появлялась эта девушка.
Тут Одри мечтательно
А Одри, казалось, ничего не замечала. Она еще раз вздохнула, а потом самым естественным образом взяла Чарли за руку и пошла вместе с ним к дому.
– А теперь вам с Лестером пора поужинать, – заметила она. – Я полагаю, вы успели проголодаться после такой репетиции.
– Проголодаться?
– Ну да. Тетушка Айви всегда говорит, что джентльмена нужно кормить часто и вкусно.
– Вот как?
Чарли мысленно припомнил все, что успел съесть за один только сегодняшний день. Набиралось немало: плотный завтрак, обильный обед да еще пара горячих булочек на конюшне. Так им с Лестером и растолстеть недолго.
– Тетушка Айви хорошо знает, что именно нужно джентльмену, – уверенно заявила Одри.
Чарли покосился на нее, надеясь, что она шутит, но не нашел и намека на улыбку. Тогда, немного рассердившись, он спросил:
– В таком случае надо полагать, что у вашей тетушки богатый опыт в обращении с мужчинами?
– Как не стыдно, Чарли Уайлд! Моя тетушка Айви – девица, и чиста, как первый снег!
Чарли слегка сконфузился, но тем не менее решил держаться до конца:
– Но вы же сами сказали, что ей хорошо известно о том, что на самом деле нужно мужчине.
– Не мужчине, а джентльмену, Чарли! Это большая разница.
Щеки Одри слегка порозовели, но Чарли был уверен, что она, несмотря ни на что, не сердится на него.
– Я не хотел сказать ничего обидного ни для вас, ни для вашей тетушки, мисс Адриенна, – поспешил сгладить неловкость Чарли. – Просто я… я не совсем понимаю разницу между мужчиной и джентльменом.
Одри хихикнула так, словно он рассказал ей какой-то ужасно смешной анекдот.
– Не надо, Чарли, – сказала она. – Вы так здорово умеете притворяться – ведь я чуть было не подумала, что вы это всерьез!
Логика, которой руководствовалась Одри, была неподвластна разуму Чарли. Нет, он определенно не поспевал за мыслями мисс Адриенны Хьюлетт.
Вот и сейчас: ну что смешного он сказал? Да ничего! И при этом он вовсе не шутил!
– Знаете, Чарли, – продолжила Одри уже серьезно, – тетушка Айви рассказала мне обо всем, что должна делать настоящая леди из Джорджии для того, чтобы угодить джентльмену. Так что в теории я сильна. Осталось только найти теперь настоящего джентльмена, на котором можно будет попрактиковаться. Пока что мне такие не встречались.
Она многозначительно посмотрела на Чарли. Тот понял ее взгляд и осторожно сказал:
– Но… Но я не уверен в том, что я – подходящий объект для ваших практических занятий.
– Как только у
Тут способность Чарли поспевать за мыслями мисс Адриенны совсем исчерпала себя, и он впал в молчаливое изумление. О чем говорить дальше, Чарли совсем уже не представлял. На его счастье, они почти подошли к дому, и Одри наконец отпустила его руку.
Слава богу. Неизвестно, смог ли бы он оставаться в глазах Одри джентльменом, пробудь он с нею наедине еще минут десять. Желание поцеловать Одри становилось совершенно невыносимым всякий раз, когда Чарли оказывался рядом с нею.
Ужин, по понятиям Чарли, можно было бы назвать просто роскошным, если бы не Лестер. Он сидел с таким пришибленным видом, так торопливо ел, не поднимая головы от тарелки, что сердце Чарли разрывалось от жалости. Бедняга Лестер был ужасно похож сейчас на голодного койота. Казалось, еще немного, и он завоет, задрав к потолку свою лохматую голову. И это несмотря на то, что за столом в основном щебетала не Айви, а Одри, что же касается тетушки, то та сидела с непроницаемым лицом и, надо полагать, почти ничего не улавливала из разговора, потому что по-прежнему не желала воспользоваться своим слуховым рожком.
Итак, за ужином солировала Одри. Она то прикасалась к руке Чарли, называя его прекрасным музыкантом и истинным джентльменом – воспитанным и галантным, то – изредка – пыталась что-нибудь прокричать для тетушки Айви. Не забывала Одри и про Лестера, которого называла лучшим баритонистом и добрейшим человеком.
Чарли вскоре перестал вслушиваться в речи Одри, позволив им журчать самостоятельно, не задевая его сознания, но даже и при этом среди тысяч произнесенных Один слов ему удалось пару раз выхватить словечко “рыцари”, явно обращенное к ним с Лестером.
Когда же ужин подошел к концу, Чарли, решив избавить беднягу Лестера от дамского общества, потащил его за руку из комнаты, но тот словно приклеился к своему стулу.
“Уж не спятил ли он?» – с тревогой подумал Чарли и прошептал, наклонившись поближе к Лестеру:
– Пойдем, старина.
Какое-то время Лестер сидел неподвижно, и Чарли задался вопросом – услышал ли его старый друг. Затем он едва не свалился со стула, потому что старый друг отрицательно покачал головой и продолжал сидеть, напряженно глядя перед собой. Теперь он больше не напоминал Чарли койота. Скорее уж – спаниеля, учуявшего утку в камышах.
Скверное дело.
Чарли подсел поближе к Лестеру, положил руку ему на плечо и еще раз повторил:
– Пойдем, Лестер. Все будет хорошо, вот увидишь.
Лестер снова отрицательно качнул головой. Он не отрываясь смотрел на женщин, начавших убирать со стола. Затем губы его дрогнули, и с них слетело одно загадочное и оттого пугающее слово:
– Айви.
Чарли недоуменно нахмурился, и вдруг в его голове зародилась мысль – но такая дикая, что он поспешил прогнать ее прочь. Он гнал эту мысль, но она продолжала гудеть и звенеть у него в мозгу, словно идущий на всех парах паровоз.