Мой милый плут
Шрифт:
Чарли оторвал взгляд от зеленых побегов дикого винограда, видневшихся в рамке окна, на которые он уставился, пытаясь отвлечься от прелестей Одри, и переспросил:
– Чем занят Лестер?
Боже, боже, помоги старине Лестеру выдержать это испытание! Столько времени находиться наедине с дамой! Как бы его удар не хватил!
– Я же сказала, – терпеливо повторила Одри, – Лестер занят на кухне. Помогает тетушке Айви закатывать огурцы.
Она поправила бантик на руке Чарли и отступила на шаг, любуясь своей работой. Затем осмотрела Чарли с головы
Впрочем, вряд ли в этом медвежьем углу бывают собачьи выставки.
Чарли понял, что ему нужно хоть на время расстаться с Одри. Если он целый день будет слышать ее болтовню, постоянно видеть перед своими глазами упругое покачивание ее прелестных округлостей, он просто спятит. К тому же долг дружбы призывал его поспешить на помощь Лестеру.
– Ну что же, мэм, – сказал он. – Раз уж вы запрещаете мне заниматься работой, тогда, может быть, я съезжу в город и привезу оттуда все, что вам нужно?
– Спасибо за предложение, Чарли. Это так мило с вашей стороны, – улыбнулась Одри, закрывая свою корзинку. Плетеная крышка никак не хотела закрываться.
А Чарли опять как завороженный не мог отвести глаз от груди Одри, четко обрисовавшейся под тонкой тканью.
Чтобы отвлечься, он снял со спинки стула рубашку, просунул руки в рукава и принялся застегивать пуговицы. Пальцы его заметно дрожали.
– Вы заметили, Чарли, что ваша рубашка стала как новенькая? – спросила Одри.
Она подошла к нему вплотную и принялась помогать справиться с пуговицами.
Рубашка и впрямь стала как новая. Да что там, она и новой не была никогда такой чистой и отглаженной. Что же касается дыры, оставленной пулей, то от нее и следа не осталось. Чарли потянул носом и принюхался. От его рубашки тонко пахло лавандой. Восхитительно. Ему всю жизнь хотелось, чтобы от его рубашки пахло лавандой, именно лавандой – этим удивительным цветком, в котором так причудливо перемешались мед и прохладная горечь.
– Так что, вы разрешите мне съездить в город? Черт, он спрашивает у этой девчонки разрешение съездить в город – ни дать ни взять, маленький мальчик, который просит о чем-то свою строгую мать!
– Чарли, вам нужен покой, отдых – какие могут быть поездки в седле да еще в такую жару?
Одри немного подумала и сказала, пролив каплю бальзама на душу Чарли:
– Вам ездить в город еще слишком рано, Чарли, но вот ваш друг, мистер Лестер… Я, пожалуй, попрошу его съездить за покупками. Тем более что он, наверное, уже устал от моей тетушки. Ведь ваш друг не слишком-то любит дамское общество, верно?
Черт побери, она снова продемонстрировала ему свою наблюдательность, эта мисс Одри!
Не дожидаясь ответа, Одри отправилась на поиски Лестера.
Впрочем, оно и к лучшему – ведь все равно Чарли находился в таком состоянии, что вряд ли смог бы вымолвить хоть слово.
Вскоре они вернулись вместе – Одри и смущенный донельзя Лестер. Мисс Адриенна сдержала свое слово и сумела – хоть и не без труда – вырвать
Лестер тяжело дышал и то и дело испуганно озирался по сторонам, словно опасаясь, что из-за угла к нему снова ринется неистовая тетушка Айви. Было видно, что он безмерно счастлив улизнуть с фермы. Во всяком случае, Чарли еще никогда не видел, чтобы Лестер так быстро оседлал свою Прунеллу.
Чарли долго провожал взглядом уносящегося по каменистой тропе Лестера. Ему отчего-то стало грустно, но это была легкая, светлая грусть.
Чарли вдруг вспомнил свое детство и свой родной городок в Джорджии. Как же получилось, что все это ушло – и юность, и музыка, и привычная работа, а сам он вдруг оказался на обочине жизни и стал тем, кем стал: лжецом и вором?
Однако если уж жизнь сделала его вором, то он должен вести себя соответственно.
Одри и Айви ушли на кухню заниматься своими делами, и Чарли решил, что настало время заняться поисками этих рубинов, будь они неладны. Он встал и направился наверх.
Как же он ненавидел себя в эту минуту!
Для начала Чарли обыскал спальню Айви и ничего в ней не нашел, хотя и обшарил ее вдоль и поперек. Даже литографии на стенах перевернул – ничего. Если не считать, разумеется, нескольких шариков свалявшейся пыли под кроватью.
Тогда с замирающим сердцем Чарли перешел в спальню Одри. В памяти его сразу же всплыло сегодняшнее утро, а точнее – обнаженная грудь мисс Хьюлетт. Потом воображение Чарли разыгралось и нарисовало ему всю Одри целиком – разумеется, без всякого платья, а просто, что называется, в чем мать родила.
Чарли попытался отогнать навязчивые мысли, но фантазия его создавала все новые соблазнительные образы, особенно когда Чарли наткнулся в шкафу на белье мисс Хьюлетт – тонкое, воздушное, украшенное кружевами и розовыми ленточками.
Собрав в кулак остатки воли, Чарли продолжил поиски. Осматривая кровать Одри, он не сдержался и попробовал рукой пружины – не скрипят ли.
Они не заскрипели.
Затем он быстро перебрал непослушными пальцами немногочисленные безделушки в ее шкатулке, невольно прикидывая при этом, как смотрелся бы тот или иной дешевенький браслет на руке Одри, представляя себе, как цепочка блеснет на нежной коже ее шейки…
Для очистки совести он заглянул под висевшие на стене дагеротипы, изображавшие мужчину и женщину, – как догадался Чарли, это были портреты мистера Хьюлетта и его покойной жены, матери Одри.
Все это время Чарли чувствовал себя последним гадом, подлецом и ничтожеством. Грязной тварью, вот кем он чувствовал себя! И как только он докатился до такой жизни?! Он, Чарльз Уайлд, отличный плотник и талантливый музыкант, храбрый солдат славной армии, и так далее, и так далее… Как же получилось, что он оказался здесь, в чужой спальне, и роется в дамском белье в поисках драгоценных камешков, которые вознамерился стянуть у доверчивых хозяек этой гостеприимной фермы?