Мой милый победитель
Шрифт:
— Шарлотта — английская женщина, — ответил он, — а англичанки многого не способны понять. Она отказывается обрести счастье в любви ко мне, пока я не отвечу ей взаимностью. Пока не скажу, что люблю ее.
Лейла оплела заплетенные в косу волосы небесно-голубым шарфом:
— А почему ты ей этого не скажешь?
— Я не хочу строить наш союз на лжи.
— На какой лжи?
— Что я люблю ее.
— Но папа, ведь ты ее любишь, и это правда!
Винтер вдруг почувствовал слабость в коленях. Ему пришлось даже опереться на деревянную
— Мужчины не любят женщин. Лейла сморщила носик:
— Глупости! Кто тебе такое сказал?
— Бараках, мой названый отец, — ответил Винтер, твердо решив положить конец этому разговору.
Но Лейла, повиснув у него на руке, продолжала вещать:
— Он был не прав. Посмотри на этого лорда Бакнелла — он любит бабушку.
Робби подошел к ним и повис на другой руке Винтера.
— Точно, любит. Ты и сам знаешь. Смотрит на нее все время печально так, глаз не сводит, — и он изобразил, с каким видом Бакнелл сохнет по Адорне.
— Кстати, если то, что мужчины не любят женщин, правда, — Лейла скрестила на груди худенькие ручонки, — то я тоже никогда не полюблю.
Посадив дочь себе на колено, Винтер пояснил:
— Чтобы стать счастливой, женщина должна полюбить. Девочка ткнула себя в грудь большим пальцем:
— Я не собираюсь распускать сопли из-за мужчины, который возомнит себя каким-нибудь солнцем, и будет требовать, чтобы я ему пятки целовала.
— Ха-ха-ха, Лейла будет пятки целовать, — поддразнил сестру Робби.
— Я не просил, чтобы мне целовали пятки, — сухо возразил Винтер.
— Не просил, тебе просто нужно, чтобы мама, — Лейла запнулась, склонив набок голову, — чтобы моя новая мама тебя обожала и не требовала от тебя много внимания.
— Годится! — просиял Робби. — Хорошо, что я мужчина!
Винтер сердито посмотрел на сына и перевел взгляд на Лейлу. Надо же, он и не заметил, как дочь превратилась в смышленую маленькую женщину.
— Это не так, — ответил он.
— Но тебе бы это понравилось, папа, — настаивала дочурка. — Ты бы ленился, а она бы все делала за вас обоих. А если бы ваш брак не удался, ты бы смог обвинить в этом ее.
— Ты еще ребенок и ничего не понимаешь.
— Понимаю, — Винтер узнал это ее выражение лица. Он видел его раньше. Так смотрела на него та самая старая вещунья. — Я все понимаю. Бараках мог не знать всего. На самом деле мужчины любят женщин.
— Бараках был предводителем бедуинов.
— Но ты же не бедуин, папа, — вставил Робби. — Ты англичанин.
— И ты любишь Шарлотту, — Лейла взяла лицо Винтера в ладони и повернула к себе. — Ты ее очень любишь. Вон Робби в любви ничего не смыслит, и то догадался.
Робби не обиделся, а лишь утвердительно кивнул.
Англичанин. Он англичанин. Годы, проведенные в пустыне, многому его научили. Но они никогда не затмят знаний, которые он почерпнул от родителей. От матери… и от отца. От своего отца — Генри, виконта Раскина. Это было так давно, и все же… Винтер помнил
Закрыв глаза, Винтер вспоминал, как отец смотрел на свою жену. Он просто обожал Адорну. И при этом был настоящим мужчиной, как и Бараках. Старый бедуин был мудрым и храбрым. Но в одном вопросе он остался несмышленым ребенком. Он так и не отважился полюбить женщину.
— Папа, ты почему надулся? — позвала Лейла, играя его серьгой. — Может, тебя пучит?
Открыв глаза, Винтер взглянул на дочь.
— А хоть бы и так?
— Тогда я, пожалуй, пойду.
Засмеявшись, он поцеловал ее в лоб, взъерошил сыну волосы и уже серьезно сказал:
— Вот это-то мы и покажем гостям…
Когда Винтер впервые соскользнул с седла и повис между ног летящей лошади, Шарлотта пронзительно вскрикнула. Королева Виктория недоуменно посмотрела на нее. Адорна, на всякий случай, изобразила неодобрение.
— Леди Раскин, это, наверное, ваш супруг? — спросила королева Евангелина.
— Да, ваше величество, — ответила Шарлотта. С ее голосом творилось что-то странное — он как будто стал тоньше, чем обычно.
На открытой площадке перед террасой три лошади бешено мчались по кругу. В нескольких местах были расставлены мишени, а для каких целей, Шарлотта не желала и думать. Винтер, Робби и Лейла то и дело проносились мимо нее в своем необычном одеянии.
Вдруг девочка встала на спине лошади и полетела по кругу, как сказочная фея. Королевские детишки восхищенно заахали, а Шарлотта, в отчаянии всплеснув руками, разорвала носовой платок на половинки.
Король Дэниор похлопал ее по плечу:
— Отличный наездник! Это ваш сын? — Дочь, — пропищала Шарлотта.
— Простите леди Раскин, Ваше Величество, — королева Виктория сделала ударение на его титуле. — Она, похоже, несколько забылась.
Король Дэниор улыбнулся:
— Не удивительно. Если бы моя дочь… или жена, — он многозначительно посмотрел на королеву Евангелину, — скакали вот так, я бы забыл, как меня зовут.
— Я так не умею! — вздохнула его царственная супруга.
— И я, Ваше Величество, — вставила Адорна. — Но я бы хотела научиться.
Шарлотта не верила своим ушам. Виконтесса хотела бы научиться ездить на лошади стоя, выпрямившись во весь рост?! Достаточно, что у нее стынет кровь в венах от проделок ее мужа и детей! Вот, еще круг, и она потеряет сознание от страха.
— О, да! — просияла королева Евангелина. — И я бы с радостью научилась.
— В самом деле? — королева Виктория повернулась в своем пурпурном велюровом кресле и удивленно посмотрела на королеву Евангелину. — Вы бы осмелились?