Мой милый звездочет
Шрифт:
— Наверное, если бы мы были героями какой-нибудь французской комедии, — лениво заметил герцог, — мы могли бы поменяться с тобой местами. Ты бы надел мою одежду и стал на время герцогом, а я надел бы твой мундир и отправился в казармы, чтобы занять твое место.
— Но поскольку это невозможно, у меня есть идея получше.
— И что же ты придумал? — поинтересовался герцог, скептически посмотрев на друга.
— Ну, прежде всего тебе необходимо на время исчезнуть, это очевидно. Затем,
— Ну, уж этим я занимаюсь достаточно часто.
— Что ж, значит, придется подумать снова, — убежденно заявил Фредди. — И на этот раз — о том, как изменить свою жизнь, сделать ее богаче и осмысленнее. Ты не можешь и дальше продолжать развлекаться в свое удовольствие и возбуждать несбыточные надежды в сердцах невинных девиц только для того, чтобы бросить их на пороге церкви.
— Будь ты проклят, Фредди! Я не так уж часто это делал! — горячо запротестовал герцог.
— А как насчет Шарлотты?
— Шарлотта вбила себе в голову, что я собираюсь жениться на ней, — отвечал герцог. — Но, как ты прекрасно знаешь, мои намерения всегда были абсолютно бесчестными.
Фредди, не выдержав, рассмеялся.
— Что ж, в одном тебе не откажешь, Брок, ты всегда откровенно признаешься в своих грешках.
— И то же самое можно сказать в отношении Луизы, если ты намерен упомянуть и ее, — продолжал герцог, игнорируя замечание друга.
— Я вовсе не собирался этого делать. Луиза была отнюдь не невинным цветочком. Она чертовски хорошо знала, чего ей было нужно, и, честно говоря, был момент, когда мне показалось, что она своего добьется.
— Ей и в самом деле удалось довольно долго дурачить меня, — признал герцог.
Фредди наклонился вперед и пытливо взглянул на своего старого друга.
— Так что же ты ищешь, Брок? — спросил он без тени юмора.'
— Хотел бы я сам это знать, — задумчиво ответил герцог. — Но я знаю лишь, что мне все наскучило и ничто не мило.
— И ты в самом деле полагаешь, что, если мы с тобой поедем в Корнуолл, Уэльс или даже в Шотландию, все будет по-другому? — спросил Фредди. — Нет, Брок. Ты и там будешь так же купаться в роскоши, твои слуги буду предвосхищать каждое твое желание, и ты никогда не почувствуешь своей связи с настоящим миром, в котором живем мы все. А когда ты вернешься в Лондон, то заскучаешь еще больше.
— Так что же, ради всего святого, ты предлагаешь мне делать? — с раздражением спросил герцог.
— Боюсь, мое предложение тебе не понравится.
— Я готов выслушать его.
— Ну, что ж, пусть будет так. Что, если я предложу тебе поехать… куда ты сам пожелаешь, но только одному и инкогнито?
—
— Но я вовсе не имею в виду, что ты станешь называть себя лордом Херстом и пустишься в путешествия вместе со свитой слуг, личным камердинером и охраной, — насмешливо заметил Фредди. — Когда я сказал, что ты поедешь один, я имел в виду именно это — один и под чужим именем.
Герцог изумленно воззрился на друга.
— Позволь мне все объяснить, — продолжал Фредди. — И если так тебе будет легче, я даже готов заключить с тобой пари.
Герцог сохранял удивленное молчание, и Фредди продолжил:
— Я готов поставить своего Каналетто, единственную ценную вещь, которая у меня есть, против твоей пары гнедых, что ты не сможешь доехать отсюда до Йорка один, верхом, без сопровождающих, инкогнито, потому, что это стало слишком утомительно для тебя. Ты сдашься на середине пути и пошлешь за своими слугами и экипажем.
Фредди говорил медленно, словно взвешивал каждое слово.
Герцог смотрел на него с таким изумлением, будто с трудом мог поверить своим ушам.
— И ты действительно готов рискнуть своим Каналетто из-за такой абсурдной затеи? — все еще не веря, спросил он.
— Я влюблен в твоих гнедых.
— Это самое нелепое предложение, которое я когда-либо слышал! — воскликнул герцог. — Разумеется, я смогу сделать это, если захочу, и притом с легкостью!
— Так ты принимаешь пари?
— Я просто не вижу в этом ничего особенного.
— Возможно, это поможет тебе взглянуть на жизнь под другим углом, так сказать, переосмыслить жизненные ценности.
— Очень в этом сомневаюсь, — усмехнулся герцог. — Я и так знаю, что дороги слишком пыльные и грязные, постоялые дворы, где мне предстоит останавливаться, отвратительны, и раз мне придется довольствоваться компанией бродяг и грубых мужланов, общение с кем-либо будет крайне ограниченным.
— Все зависит от тебя, — осторожно заметил Фредди. — Но я думаю, это может стать для тебя интересным приключением.
— Очень в этом сомневаюсь!
С этими словами герцог поднялся и направился к столику в углу библиотеки с разнообразными напитками, в том числе бутылкой шампанского в серебряном ведерке со льдом, а также графинами с мадерой, хересом, бренди и кларетом.
Он усмехнулся, увидев искреннее недоумение на лице друга, и добавил:
— В последние годы ты стал очень важным, но я еще не забыл, как перед Ватерлоо ты стащил у меня флягу с водой потому, что забыл свою. И что интересно, я воспринял это так, словно ты имел полное право это сделать.