Мой младший сосед
Шрифт:
Стоит ли это все делать? Ведь я снова скоро уеду. Но разум затуманен от его близости. Такой долгожданной. Я бы сейчас бросила все и кинулась к нему на шею. Чтобы только почувствовать Кира рядом.
— Не отказалась бы от кофе.
— Тут не далеко есть отличная кофейня — расплывается в улыбке и выруливает на трассу.
В машине тепло и блаженно. Запах ванили смешивается с его туалетной водой. И меня будоражит от всплывающих то и дело камбэков.
— И как у тебя дела? Блин, я дохрена раз хотел открыть твою страницу в
— У меня все хорошо. Работаю, учусь, обживаюсь.
Перевожу взгляд на его красивые, длинные пальцы на руле. Невольно вспоминаю, как они касались моей кожи, и мурашки расползаются по телу.
— Как и мечтала? — искоса заглядывает на меня.
— Ну, почти.
— Почти? — переспрашивает.
Отрываюсь от созерцания его пальцев и отворачиваюсь к окну.
— Просто это совсем другая страна. Все чужое. Нужно привыкнуть.
Доезжаем до места.
Внутри тихо, и заняты всего два столика. Выбирай любой. Садимся в закутке возле все еще наряженной елки.
Стол совсем узкий, и мы так близко, напротив друг друга, отчего мне кажется, что я ощущаю его дыхание на своем лице.
Приносят кофе и пончики в сахарной пудре. Я помню, что Кир совсем не любит сладкое. Значит заказал для меня. Не забыл. Может, и нас он еще не забыл? У меня то каждый день, проведенный с ним, врезался в подкорку памяти. И стереть не получается, как ни старайся.
Болтаем ни о чем. О пустяках. Об учебе, его новых друзьях. О моей работе и жизни в Лионе. Но ни слова о главном. О нас.
Смотрю на время и спохватываюсь.
— Кир, мне завтра на консультацию. Нужно поспать немного.
— Да, конечно — расплачивается, и выходим на улицу. — Тебе куда?
— Отель "Холидэй" на Воровского — усаживаюсь в автомобиль.
Теперь уже едем молча. Вот-вот скоро расстанемся, и мне становится так плохо, что хоть кричи. Кир еще пока рядом. Красивый, родной и не мой. Не мой больше.
— Тебя проводить? — спрашивает, когда останавливаемся на парковке рядом с главным входом.
— Нет, спасибо.
Но Кир все же выходит из автомобиля. Останавливаемся друг напротив друга рядом с передним капотом, освещаемые фарами.
Сердце грохочет, внутри все ноет. Только встретила и снова теряю. И как-то все неловко. Все не так. Без нужных слов, без откровений.
Как же ты жил без меня? Неужели забыл? Я вот не смогла.
— Кир… — закусываю губу, не знаю, как продолжить, что сказать, просто тяну время.
И он понимает без слов. Сокращает и без того ничтожное расстояние между нами и прижимает к себе. Его руки шарят по моей спине, вжимаются в лопатки, горячее дыхание опаляет шею. Я же утыкаюсь носом ему в грудь между полами расстегнутой куртки и слышу, как грохочет его сердце. Хочется плакать, хочется кричать на разрыв.
— Я скучал, Улька. Я так скучал… Старался забыть, переболеть, как лихорадкой.
— И я скучала — признаюсь, сдерживая поток слез.
Кирилл поднимает голову и ловит мои губы. Сначала целует нежно и сладко. Пробует на вкус, вспоминает. А потом проводит языком по нижней губе и срывается. Хватаюсь за его куртку, в то время как его руки вжимают меня к себе вплотную. Мы просто набрасываемся друг на друга. Он слизывает мои слезы, и я тоже чувствую солоноватый привкус. И уже не остановиться. Даже если землетрясение девять баллов.
Глава 27
Кирилл
— Кир, а что это за Аня с твоего курса? — Уля лежит на мне, подпирая голову ладонями и щекочет своим дыханием кожу в районе грудины.
Бля, вот прямо чувствовал, что Улька все равно о ней спросит. А что ей ответить? Я пояс безбрачия на себя не пялил. Пытался ее забыть. И дохрена злился, потому что решила все за нас. Перед фактом поставила.
— Ну, мы с ней пробовали встречаться, как только познакомились на лекциях. Но потом поняли, что нам лучше дружить.
— И почему? — не унимается Уля.
И меня на ржач пробирает, потому что у нее пипец какой серьезный вид.
Я поднимаю руки, которые до этого гладили Улькину спину, хватаю за плечи, перекатываю ее на спину и нависаю сверху на вытянутых руках так, что моя цепочка с кулоном маячит над Улькиными ключицами.
Она ойкает.
— Блин, я же серьезно тебя спрашиваю, Кир. Почему у вас не получилось? Мы с ней пересеклись в туалете, поболтали, она интересная. И брюнетка — последнее добавляет с явным подколом.
Я и так знаю, что они пересеклись. Когда Аня вернулась из туалета, раздраженно принялась втирать мне про классную шмотку бренда, который сейчас в Раше не достанешь, случайно замеченную ей на ком-то. А потом даже показала на ком именно. Тут я и выпал из реальности, пока наблюдал, как Уля покидает клуб.
Откидываю от ее лица все еще влажные после душа, темные пряди и костяшками оглаживаю острую скулу.
— У нее, вроде как, безответная любовь к одному парню — большим пальцем провожу по распухшей, покрасневшей Улькиной нижней губе. — Уль, но я не буду тебе гнать о том, что все эти месяцы свято верил в твое возвращение и занимался лишь дрочкой. У меня были девчонки после тебя во всех смыслах.
Уля поджимает губы, и я убираю палец. Не удивлюсь, если сейчас скинет меня и выставит за дверь, но врать ей я не собираюсь. Но она сама закидывает мне руки на шею и притягивает к себе ближе.
Целую, прикрыв глаза. Сначала медленно, смакую ее вкус, запах, а потом разгоняюсь, раздвигая коленом ее охрененные ноги в стороны, и устраиваюсь между ними. Мы голые после недавнего секса и душа. Трусь уже вставшим членом о ее живот. Улька всхлипывает и выгибается мне на встречу.
— Кир, мне на консультацию нужно.