Мой младший сосед

Федотова Ася

Проезжаю чуть дальше, где нет скопления такси, быстро выбегаю и достаю из багажника чемодан. Подкатываю его на тротуар, где ждет Уля и коротко чмокаю в щеку.

Оплачиваю парковочное место и иду пешком до терминала. Кругом полно спешащих людей, в основном счастливых, потому что, может быть, у них отпуск или медовый месяц, или просто командировка. А у меня Улька уезжает, и охота орать во все горло, чтобы они все перестали улыбаться и счастливо суетиться со своими гребаными чемоданами.

Когда подхожу

к главному входа замечаю, жмущуюся на морозе Ульку и чертыхаюсь в голос, ускоряя шаг.

— Блин, ты чего? — зачем-то поднимаю воротник ее дурацкой бесполезной шубы и растираю порозовевшие на холоде руки. — Пошли внутрь быстро.

— А ввв… вдруг ты бы уехал? Я ссс… следила — семенит за мной и выдает выбивающими чечетку зубами.

— Дурная совсем — перехватываю ее чемодан в одну руку, а Улькину холоднющую ладонь сжимаю в другой и тяну за собой к очереди, скопившейся перед металлоискателем.

Ульяну пропускаю вперед, а сам забрасываю на ленту чемодан и прохожу следом. Останавливаемся перед табло с расписанием рейсов и находим номера нужных нам стоек.

— Влево, там семнадцать и восемнадцать — тараторит Улька, уже довольно взвинченным голосом.

Потому что совсем скоро мы расстанемся. Потому что совсем скоро она пройдет через ленту с ограждениями, а я останусь по другую сторону. Останусь ее ждать. Или не ждать, но надеяться. Или самому решать, как перебраться к ней, если Уля откажется возвращаться. Или же вообще неизвестно, что будет дальше, и как все сложится.

У меня такой бардак в голове. Клянусь, там настоящий дурдом в стадии обострения.

Времени остается не так уж и много, но Уля совсем не торопится. Идет размеренным шагом. И я за ней. Тоже, как черепаха на прогулке.

Народу на регистрацию рейса немного, да, и самолет небольшой. Вылет с пересадкой в Москве и Стамбуле до аэропорта Лион-Сент-Экзюпери. Я понимаю, что летать часто она не сможет. Это адский ад лететь с двумя пересадками, тереться в аэропортах, ожидая рейсов, волноваться при задержке одного из них и несостыковке по времени. Это же, блин, издевательство какое-то.

Конечно, есть и другие варианты хотя бы с одной пересадкой, ведь из нашего аэропорта прямых рейсов до Франции нет. Только вот и цена будет другая. И мне нужно срочно подумать, как бы побыстрее подзаработать на своих прогах побольше, чтобы была возможность оплатить Уле перелет полегче.

И все эти мысли крутятся в моей голове в то самое время, пока я на автомате двигаюсь с Улькой в очереди, добираясь до стойки регистрации.

Тут меня прошибает. Вот в этот самый момент ей оформляют билет, лента увозит темно-бордовый чемодан, и Уля, сжимая в хрупкой ладони свой загран, с вложенным посередине билетом, отходит квыходу туда, где нужно будет пройти таможню. Туда, где меня уже не пустят.

Она широко распахивает свои

огромные зеленые, колдовские глаза. Клянусь, наверное, девушек именно с такими глазами и сжигали на костре в Средневековье, потому что им совершенно невозможно сопротивляться. Но тут же я замечаю, как уголки ее полноватых красивых губ дрожат. Она сбрасывает сейчас, как минимум, лет пять, превращаясь в маленькую девочку. И у меня внутри бомба взрывается. Я прижимаю ее к себе, обнимаю так крепко, насколько это возможно. Утыкаюсь носом в ее волосы и жмурюсь, чтобы никто не заметил, как чертовы слезы копятся и копятся. Иуды.

— Я смогу прилететь в марте на неделю — тихо шепчет в мой пуховик Уля.

В марте.

Это сколько?

Это дофига.

Это много дней и ночей без нее. Это снова пустая квартира. Это мое одиночество.

— Останься — сжимаю в кулаках плюшевую шубу на ее спине. Продыхаю, чтобы не всхлипнуть, как последний идиот и слабак. — Люблю тебя так сильно. Не могу, не знаю, как отпустить — целую в висок, обхватывая ее голову дрожащими ладонями.

— И я тебя люблю — Улька позволяет себе слезы. — И тоже не знаю, как буду без тебя. Но Кир… — уже рыдает.

И я принимаюсь гладить ее волосы, вжимая в себя.

Дурак.

— Прости, я такой слабак, прости — твержу, как мантру, лишь бы она успокоилась — Позвони мне по видео, как сможешь. Покажи, как живешь там. В любое время звони, ладно?

Она только коротко кивает головой и утыкается в меня шмыгающим носом.

— Эй — поднимаю ее голову и прижимаюсь к губам.

Целую с отчаянием, прикусывая и оставляя следы. Улька так же с надрывом отвечает, спускаясь напоследок к моей шее и оставляя смачный такой засос.

— Это, чтобы знали — зализывает укус.

И меня так торкает от ее близости. Вот дурак, мозгами понимаю, что никакого продолжения не будет, но мой организм совсем не втыкает в происходящее.

Откидываю ее волосы с одной стороны за спину и тоже спускаюсь губами по шее, прикусывая в том же месте, что и она мне. А еще вспоминаю совсем не в тему, что ночью ей еще в паре мест засосы оставил на память.

— Блин — стонет Уля — И как мне на работу ходить? В водолазке?

— Наоборот — чмокаю еще и еще раз в зацелованные губы. — Ходи так, чтобы все видели.

И снова несем какой-то бред, потом опять целуемся, и тут Уля отчаянно обхватывает меня за талию и еще раз вдыхает.

— Это, чтобы помнить. Пришли название туалетки. Куплю, буду нюхать перед сном и тебя представлять. А лучше обдушу ими все подушки — тараторит Уля.

— Ладно — соглашаюсь и в последний раз пробегаюсь ладонью по хрупкой спине.

— Все — моментально отрывается, тыльной стороной ладони протирая лицо. — Пока, Кир. Я позвоню — давит улыбку и резко семенит в сторону выхода.