Мой (не)выносимый сосед
Шрифт:
Может ему вообще все равно, да?
Печатает вновь. И мне прилетает сухое короткое:
ок.
Вместо смайлика – точка. Она какая-то очень обидная, будто дверью хлопнули, чуть нос не сломав. Будто выгнали тебя.
Спасибо :-)
Отправляю ему. Доставлено, прочитано.
Снова пишет. Снова ничего не приходит. Еще раз пишет. Не приходит.
Больше даже не пытается писать. Жду минут пять и убираю телефон.
Логично, все по делу – что тут еще скажешь. Попросила – он принесет.
Но мне все равно вдруг так грустно. И внутри гнетет тяжелое чувство, что в чем-то я ошибаюсь. В чем-то я не права.
11
Несмотря на такой насыщенный событиями вечер, а может и благодаря ему, спала я в доме сестер Павловых так крепко, как будто меня пристрелили, вырубившись еще на самом начале включенного на ночь фильма.
И никакие сновидения не беспокоили меня. Мозг словно сдался под натиском впечатлений, отказываясь даже пытаться их обработать.
Зато эти самые впечатления накрыли лавиной утром, когда Кира с четвертой попытки меня добудилась.
Сашка, чистящий картошку над раковиной; его наглая улыбка и озорно блестящие в полумраке тусклого освещения диодной ленты глаза; горячие руки на моих бедрах; вкус обжигающе пошлого поцелуя; удушающая неловкость, когда мне пришлось знакомить их с Арсом в коридоре; безуспешные попытки вникнуть в сюжет дерьмового кино; возмущающийся мужик сзади; кола; окаменевшее лицо Арса, пытающегося сохранить достоинство; мой немного жестокий смех…
И, главное, эти смски Лютику с жалкими смайликами, на которые он не ответил. Вернее, просто написал "ок" с этой точкой дурацкой, чтоб ее.
О, убейте меня…
И я снова прячусь под одеяло.
– Я никуда не пойду! – заявляю Кире, пытающейся выпихнуть меня с кровати.
– Не только пойдешь, но и сейчас же встанешь, примешь душ и отправишься мерить мою одежду, потому что твое платье в этой чертовой коле! – не сдается подруга.
И рвет на себя одеяло так, что я вместе с ним тюком валюсь на пол.
– О-о-о, садюга, я теперь инвалид, – скулю, потирая ушибленный копчик.
– Любимая садюга, попрошу, – фыркает Кира, как ни в чем не бывало, принимаясь застилать постель, – Давай, инвалид, не тупи, опоздаем все из-за тебя.
Мне ничего не остается, как смириться, встать и прошлепать босыми пятками в гостевую ванную, демонстративно охая и прихрамывая. Ведь, и правда, еще одежду выбирать.
Оказалось, что несколько капель колы до меня вчера все-таки долетели. А в универ к Лютику я лучше голая приду, чем грязная.
Был вариант не прийти вообще, на который
*** Попрощавшись в главном холле с Владой и Кирой, спешу по запутанным коридорам к нужной аудитории. Первой парой у нас технология индустрии, которая вечно проводится в самом дальнем крыле, а мне еще надо успеть забрать курсовую у Сашки, отнести ее на нашу кафедру и вернуться обратно.
То, что я могла попросить Сашу подождать меня у главного входа, доходит до меня только сейчас.
До этого всё, на что меня хватило, пока мы ехали, это написать еще пару идиотских смс с не менее идиотскими смайликами.
Лиза. Ты в универе уже? :-)
Саша. Да.
Лиза. Взял курсовую? :-)
Саша. Да.
Лиза. :-)
В ответ тишина. Естественно.
Краткая инструкция, как на ровном месте почувствовать себя дурой. О, как я ненавидела себя теперь за эти несчастные смайлы!
И что это за непреодолимая мания – улыбаться Лютику даже в телефоне.
За последний смайл было стыдно особенно. Хоть бы свою бесячую точку в ответ прислал.
Может я тогда бы додумалась попросить Сашку меня встретить, а не неслась бы сейчас по узким темным коридорам, злясь на себя.
Последний поворот, и я наконец влетаю в нужную рекреацию. Здесь уже половина нашей заочной группы. Разбились на кружки по четыре- пять человек и заняли все низкие подоконники в длинном как баварская сосиска коридоре.
Мой ищущий взгляд выхватывает знакомые лица и застывает, когда натыкается на Сашкины совершенно равнодушные глаза.
Их безэмоциональное выражение настолько мне непривычно, что я на секунду теряюсь.
Уверена, что на наш холодильник Сашка смотрит с большим энтузиазмом, чем на меня сейчас. Да он вчера даже картофельным очисткам лениво улыбался, а тут…
Будто просто заметил, что на стене за мной штукатурка треснула. Не беда конечно, но и радоваться нечему. Или та трещина – я…
Попытавшись сморгнуть это странное ощущение, машу ему рукой, вежливо улыбнувшись. Он отворачивается, говорит что-то парню, Антону кажется, с которым до этого болтал, и, подхватив мою зеленую папку с подоконника, пересекает рекреацию.
– Привет, – переминаюсь с ноги на ногу, нервно одергивая великоватую мне Кирину юбку- брюки.
Сашка кивает всё с таким же совершенно каменным выражением лица. Протягивает папку.
– Спасибо, что принес, – откашливаюсь, забирая. Хочется сгореть на месте от непонятной неловкости.
– Пожалуйста, – изволит глухо ответить.
Скользит быстрым взглядом вниз- вверх по моей фигуре и останавливается на лице.
– Переоделась даже. Тебе идет, – выдает будто робот механический.