Мой ненастоящий
Шрифт:
Это не произошло вдруг. Но, кажется, именно когда Городецкий подкатил к Цветочку с приглашением на ужин, мне и пришлось вспоминать, зачем я держу его на месте своего заместителя. Он был полезен. Очень. Не будь я уверен, что это невозможно, я бы заподозрил, что Юрик — мой клон. И увольнять его из-за женщины…
Проще было уволить женщину. Так казалось на первый взгляд. На второй…
Приказ так и остался даже нераспечатанным.
Чтобы она свинтила в другую контору, к менее принципиальному мудаку, чтобы уже перед ним бегать взад-вперед,
Да сейчас, конечно!
— Юрий Николаевич… — я говорю это достаточно кровожадно, чтобы Городецкий подобрался целиком, подобрал все, что у него там стекает, и перестал лапать глазами голые колени моей Маргаритки, — отчитываться готов?
— Да, разумеется, — Юрик, кажется, и сам понимает, что зашел за черту позволенного, поэтому даже звучит подобострастно. Желающий выслужиться пес.
— В кабинет, — сухо роняю я, коротко дергая подбородком.
Иначе говоря — на плаху. Сейчас кому-то влетит по первое число. И пусть сам догадывается почему, если я в нем не ошибся — допрет и больше так плохо себя вести не будет.
Городецкий гордо шествует мимо меня в указанном направлении. Я же задерживаю взгляд на личике Маргаритки.
Что ж ты такая красивая-то, зараза? Еще и губу эту свою закусываешь, вызывая вполне однозначные желания сделать это за тебя.
— Ну что, ты все обдумала? — насмешливо интересуюсь я, глубоко вдыхая и приводя себя в чувство. — Готова назвать мне цену?
— Боюсь продешевить, — ехидно вторит мне Цветочек, задирая подбородок повыше.
Еще один вдох — на этот раз глубже. Чтобы заткнуть поглубже искушение стиснуть этот подбородок пальцами и потребовать с упрямой паршивки все, что у меня накопилось по счету за эти полгода
Осталось дотерпеть всего ничего — пока она подпишет договор и нотариус его заверит, но каждая минута моего ожидания становится все более нестерпимой.
Ничего. Она сдастся. Мне осталось ждать совсем немного.
— После отчета Юрия Николаевича я жду тебя, — улыбаюсь хладнокровно, — постарайся закончить планировать количество ноликов на своем банковском счету к этому моменту, Цветочек.
Досмотреть цунами в этот раз не удается. Да она и не взорвется, я это знаю.
Городецкий, разумеется, расстарался и теперь из кожи готов выпрыгнуть, чтобы мне об этом рассказать. Правда, и получать ему есть за что.
Отчет от наблюдателей удручающий, хотя всего за сутки-то, я и не ждал никаких быстрых результатов. Жаль, что не удалось выставить моих ребят раньше, может быть, они бы уже успели наметить подозрительных мудаков хотя бы среди жильцов, но с учетом напряженности кой-кого и его же патологического желания скрыть грязное прошлое подальше и поглубже, мои наблюдатели рисковали быть замеченными.
— Карта вызовов еще готовится, — виновато сообщает мне Юрий, и я раздраженно морщусь.
— Через два часа должна быть у меня. Не успеешь — сниму шкуру.
— Мы все успеем, — нервно улыбается Городецкий.
— О чем
— Ни о чем существенном.
— Врешь ты паршиво, Юрий Николаевич, — задумчиво произношу я, покачивая головой, — и кажется, я предупреждал, что ложь не приемлю ни в какой форме. Неужто-то она пыталась искать у тебя защиты от моего деспотизма и тирании? Уж не просила ли она тебя спасти от этой ужасной свадьбы?
Да. Я угадал. Городецкий коротко кивает, предпочитая свести к минимуму все устные объяснения.
— Ты ведь помнишь, зачем я это делаю, не так ли? — я чуть покачиваю головой. — Мы уже обсуждали, что это — для её защиты. И других вариантов у нас не было — слишком крупные у нашей Маргариты неприятности.
— Вы могли бы объяснить ей, — вымученно произносит Городецкий, — она сейчас напугана. Вы могли бы быть с ней мягче…
Да, я мог бы. Мог бы прямо сказать, что имею личные счеты с тем мудозвоном, что держит в клещах мой Цветочек, и знаю об угрожающих ей опасностях даже больше, чем она сама.
Я мог бы просто договориться с ней о сугубо фиктивном браке, без детей, без денег, без попыток организовать семью, пусть даже и по моим правилам. Просто дать ей защиту своей фамилии, а потом просто отпустить.
Просто. Отпустить.
Не-воз-мож-но!
Мне этого недостаточно. Я хочу больше. Все. Её — в свое распоряжение.
— Ты ведь не сказал ей ничего? — если бы я был волком — именно в эту секунду на моем загривке начала бы вставать дыбом шерсть.
— Я сказал, чтобы она успокоилась, — в этот раз Городецкий не врет. Ему же лучше, — что всем девушкам перед свадьбой свойственно волноваться, что вы не дадите её в обиду. Все.
— Хорошо.
Значит, будет жить. А с Цветочком… Что ж, придется поговорить с ней еще раз.
12. Маргаритка
— Заходи, Цветочек, — Владислав Каримович ради меня даже отрывается от тех документов, с которыми работал. Какая честь!
Польщенной я себя не чувствую. И тем не менее, прохожу, сажусь в указанное мне кресло, переплетаю пальцы на коленях.
До сих пор гудят в ушах слова Юрия.
— Маргарита, с Ветровым сложно спорить. Он привык добиваться того, чего хочет.
И что мне делать, если он хочет меня? В жены! С обязанностью родить ему ребенка!
Хотя нет, он хочет не меня в жены, он хочет симпатичную куклу, которую будет одевать, показывать своим претенциозным дружкам и, судя по всему, — еще и в свою постель укладывать.
О боже, он готов за это заплатить. Я могу выкупить у Сивого флешку, но при этом продаться в не менее грязное рабство. Да, внешне моя жизнь станет более успешной. Но я никогда не собиралась стать безмолвным приложением к мужчине.