Мой неотразимый граф

Фоули Гэлен

— Черт возьми, я тоже! Не беспокойтесь. Проблем не будет. А если возникнут, всегда же есть Дилайла.

— Но тогда Коул вас пристрелит, — сделанным сожалением вздохнула Мара.

— Жаль, — пробормотал Джордан. — Значит, это не слишком удачная мысль. Но верьте, — он помолчал, — я не собираюсь вас соблазнять.

«Если вы сами того не пожелаете», — мысленно закончил Джордан.

«У самцов тоже есть свои достоинства, — прозвучал в голове у Мары голос Дилайлы. — Со временем ты научишься их ценить».

Она тут же склонила голову, чтобы скрыть разгоревшийся на щеках румянец.

— Приказать подать еще пинту? — быстро спросила Мара, вспомнив, сколько пива требовалось Тому.

Джордан покачал головой, отставил кружку и, благодарение Богу, сменил тему:

— Знаете, вчера я пришел в восхищение тем, как вы держали себя во время схватки.

— Разве?

— В опасной ситуации вы сумели сохранить хладнокровие.

— А что мне оставалось делать?

— Именно поэтому я принес вашему Джеку отличный новый мушкет. Пусть он всегда держит его под сиденьем внутри экипажа. Вчера бы он пригодился.

— Мушкет? — воскликнула Мара. — Для меня?

— Я бы предпочел, чтобы вы не оказались беззащитны, если вновь произойдет нечто подобное. И не спорьте, пожалуйста.

— Но, Джордан, я бы никогда не смогла ни в кого выстрелить.

— Даже если бы угрожали вашему сыну?

Мара встретила его холодный взгляд и припомнила о своей решимости стать Тому и отцом и матерью. Матери нянчат, а отцы защищают. Возможно, Джордан прав.

— Но я не умею стрелять.

— Тогда я вас научу. Это не трудно. Сержант Паркер не всегда будет здесь дежурить, а меня может не оказаться рядом в трудную минуту.

— Вы правда думаете, что я смогу научиться?

— Если неграмотные двенадцатилетние дети крестьян стреляют из мушкета, вы тоже сможете, любовь моя. Возможно, вам даже понравится.

Маре трудно было представить себя с мушкетом в руках.

— Знаете, что мне действительно понравилось вчера? Ваша беззаветная храбрость.

Джордан рассмеялся.

— Но это правда! — продолжала Мара. — Вы действительно заслужили сенсационный заголовок. Только представьте: «Граф в одиночку разгоняет взбесившуюся толпу!» Жаль, что газеты упустили такую новость.

— Благодарю вас, дорогая. В чем дело? — добавил он, заметив, как пристально она его рассматривает.

— Вчера я наблюдала, как вы дрались, — осторожно начала Мара, — и вдруг поняла, что вам, похоже, и прежде доводилось попадать в значительно более опасные ситуации.

— Но ведь тогда кругом воевали.

— Вы видели настоящие бои?

Джордан промолчал.

— Вот почему вы так сочувственно отнеслись к тому майору у Дилайлы. — Мара положила ладонь ему на рукав. — Если бы я это знала, то безумно бы волновалась. У вас были раны?

— Так, царапины, ссадины. Не на что

жаловаться. А ваш брак? Вы были счастливы?

Джордан умело сменил тему, но Мара все равно насторожилась и убрала руку. Опустив глаза, она пыталась придумать ответ.

— Значит, молчание, — тихим голосом прокомментировал Джордан. — Это что, вдовья скорбь? Или у вас была своя война?

Мара подняла на него взгляд, и он прочел в нем страдание.

— Вам досталось сполна, так? — прошептал он.

Пряча лицо, Мара склонила голову. Не скоро она собралась с духом, чтобы ответить:

— Виконт Пирсон подарил мне Томаса. А потому… я не могу говорить о нем плохо.

— Он с вами дурно обращался? — жестко спросил Джордан, не сводя с нее напряженного взгляда.

— Сейчас это не имеет значения. Он умер. — Мара прямо посмотрела ему в лицо. И Джордан понял, что она не желает обсуждать эту тему.

— Умер, — повторил Джордан, стараясь совладать с неожиданным приступом гнева. — Мара, вот что я подумал… — успокоившись, продолжил он.

— Да?

Джордан положил ладонь на ее руку.

— Я хочу вернуться в вашу жизнь… в любом качестве.

Словно онемев, Мара взглянула на Джордана.

— Вы говорили, что вам не нужен любовник. Я с уважением отношусь к вашей позиции. Но… но вы представить себе не можете, как я тосковал о вас, как много писем я вам написал!

— Писем? — Глаза женщины распахнулись.

Джордан скорбно покачал головой:

— И ни одного не отправил.

— Но почему?

— Любовные письма молодого дипломата не та почта, ради которой будет рисковать курьер, пробираясь через линию фронта.

Мара потрясенно смотрела на собеседника.

— Вы их сохранили?

Он покачал головой.

— Я сжег их, когда узнал, что вы вышли замуж за лорда Пирсона.

Она жадно вглядывалась в его лицо.

— Что в них было?

— Не помню. Вероятно, дифирамбы вашим глазкам. И тому подобные глупости. В основном я писал, как тоскую по вас. Вы не можете себе вообразить, как я жалел тогда, что в тот вечер пытался вести себя зрело и ответственно. Помните, как вы сделали мне предложение?

Мара опустила взгляд, но успела заметить в его глазах теплый свет.

— О, джентльмен не стал бы напоминать мне об этом.

— Вы вели себя поразительно. В вас было столько веры, столько страсти…

— Вспоминаете, как я вас поцеловала?

Джордан улыбнулся, поймал ее взгляд — и не отводил глаз, пока от их синевы у нее не закружилась голова.

— Я всегда помнил этот поцелуй.

— Я тоже, — прошептала она.

Джордан наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Мара затрепетала, но когда его поцелуй стал горячее, отстранилась и постаралась унять стук сердца.