Мой неверный муж
Шрифт:
— Я еду с мамой! — Лиана неожиданно громко заявила, но стояла чуть позади меня, искала защиту. Раньше двойняшек никто не заставлял выбирать чью-то сторону. Они любили нас обоих… Марат не только меня провел через ад, но и своих собственных детей. Ну что же, у него новые будут. А этих, видимо, уже можно ломать.
— Лиана, ты останешься дома, — с ней Марат был мягко. Как обычно. — Мама не уйдет, если ты останешься. Все будет как раньше, главное, оставаться вместе.
— Нет. Я уйду с мамой! — и ее неожиданно прорвало. — Мама говорила, что ты никогда не возьмешь
Я сама ошеломленно застыла, шокированная яростной отповедью маленькой девочки. Лиана рыдала в голос и цеплялась за меня. Я взяла ее на руки, как в детстве, тяжелую, но сейчас это вообще неважно. Она обхватила меня ногами и крепко обняла за шею. Марат выглядел… испуганным. Похоже, он еще не до конца осознал, какую разрушительную волну поднял. Нас всех засасывало в пучину отчаяния. Губительную, возможно, даже смертельную.
— Сынок, — позвала Иля. — Ильдар…
— Мам, это же наш дом. Не уходи… — смотрел растерянно, но серьезно.
— Иль, я не могу остаться. Это больше не мой дом… — протянула ему руку. Лицо Марата исказила мука. Поздно. Слишком поздно. Это все ты устроил, кушай, не обляпайся! Хотелось кричать, но я не смела. Дети и так в полном опустошении.
Сын молчал, но не двигался. Кажется, он решил остаться с отцом…
Я подхватила рюкзак дочери, закидывая на плечо, и взялась за ручку чемодана, другой рукой поддерживая Лиану, повисшую обезьянкой. У меня сердце разрывалось, но я уходила из этого дома. Я оставляла сына отцу. Надеюсь… Надеюсь, когда-нибудь все наладится.
Марат сбросил ошеломленное оцепенение, ко мне бросился, Лиану позвал, но она еще пуще разрыдалась.
— Этого никогда тебе не прощу… — яростно выдохнула прямо в лицо. Марат беспомощно отшатнулся. Можно сколько угодно быть несгибаемым альфачом, но против детских слез не попрешь. Если, конечно, внутри еще осталось человеческое. Мне до сих пор хотелось в это верить.
Мы с дочкой ушли. Это больше не наш дом.
Ехать в центр было прилично, а в темноте и под монотонное урчание мотора наступало гипнотическое оцепенение. Лиана от волнений и тревог уснула на заднем сиденье. Я думала о новой неделе. Завтра Лиана не пойдет в школу, а я вообще возьму маленький отпуск. Нужно подготовить трамплин для плавного входа в новый мир.
Родительская квартира была выставлена на продажу, но я позвонила риелтору и отменила все договоренности. Дом хоть и старой застройки, но хороший, теплый, после капитального ремонта. Мы тоже закончили косметический. Небольшая перепланировка, изменили дизайн, обновили интерьер. Ангелина подготовила проект, а Давид подогнал бригаду. Сделали все четко и быстро. Квартира большая, светлая, уютная. Правда, здесь ничего не было для двух школьников. Две спальни, гостиная и кухня с роскошной лоджией. Конечно, в Новой Риге у них была специальная комната для уроков и личная библиотека. Ну ничего, будем думать. Большая трешка в Москве — это отличный вариант. Тем более, мы с Лианой были вдвоем. Но я надеялась. Я все еще надеялась…
Днем забила холодильник, купила по мелочи
— Мы здесь будем жить? — спросила заспанная Лиана, когда включила свет.
— Да. Тебе нравится? Это квартира бабушки и дедушки.
Она прошлась по комнатам, осматриваясь и прислушиваясь к ощущениям. Я затаила дыхание. Вдруг она тоже захочет домой? Я не смогу туда. И не смогу без них. Без обоих детей. Без сына я уже медленно умирала.
— Здесь ничего, — и зашла в нежную спальню в бледно-серых тонах со вставками холодного серебра. — Можно, это будет моя комната?
У меня отлегло от сердца.
— Конечно, — подошла и крепко обняла ее. — Все наладится, малышка. Обязательно наладится, — уговаривала нас обеих.
Мы с Лианой разобрали вещи, искупались и сели вместе на кухне. Я заварила чай и достала маленький тортик. С углеводами я обычно на «вы», но сегодня можно. Чистые эндорфины, кусочек радости в пасмурный день.
— Вы с папой разведетесь? — спросила надломленно.
Я только вздохнула. Да, теперь мне вести с детьми вот такие взрослые разговоры. Интересно, а Марат? Что он сейчас говорит нашему сыну?
— Лиана, я не буду лгать тебе. Ты взрослая. Сегодня это доказала. Мы с папой разведемся. Он встретил женщину, и у них будет ребенок. Я не могу этого принять.
— Я тоже! — насупилась. У меня не было морального ресурса как-то выгораживать и обелять ее отца. Он поступил так, как поступил. С этим жить нам всем. С этой правдой.
Я уложила дочь спать, а сама открыла наш семейный чат. Никто в нем больше ничего не писал. Нет больше семьи. На аватарке у Ильдара такой смешной вид. Мой любимый серьезный мальчик. Я не обижалась на него. Он ребенок. Он запутался. Он привык к своим тылам, а сейчас его рвут и тянут в разные стороны. Еще эта ментальность, религия, пример моего свекра. Все это по итогу странно сказалось на нас всех. Нет, обвинять Адама Данияровича во всех грехах — слишком легко и удобно. Возможно, я где-то не объяснила доступно и понятно детям, что можно, а чего нельзя. Ну а Марат на поводу родительской воли никогда не шел, уважал их, но не следовал тупо заветам. Загитов все прекрасно понимал и сам хотел.
Таисия Валерьевна приехала к обеду. Наше расписание было таким: я или Марат отвозили детей в школу, потом няня забирала их (у нее были права, а у нас моя старая Тойота Рав. Так и порешили: Таисия Валерьевна пользуется нашей машиной и в личных целях тоже, а мы платим ей на двадцать процентов ниже рыночной ставки), они обедали, делали что-то из уроков и ехали на дополнительные занятия, секции, к репетиторам. Затем она их привозила домой. Я обычно к восьми вечера была свободна и ждала дома: кормила всех, потом няня уезжала. Как теперь быть, мы обсуждали.