Мой неверный муж
Шрифт:
Я снова смеялась до слез. Ну умора!
— Я не понял? — нахмурился Марат. Ну, оно и понятно! С кем поведешься, от того и наберешься! Дальше так вообще! Может, адвокатскую практику закрывать придется!
— А может, ты специально послал ко мне свою любовницу, чтобы помогла залететь, м? Эдакое извращенное удовольствие. Жена не хочет рожать, поэтому пусть косвенно поучаствует в оплодотворении новой любови! — мой веселый запал резко кончился, осталась одна горечь. — Ну ты и мерзавец, Марат Загитов…
— Полина… — я вырвала
— Господи, как ты мог так низко пасть… — покачала головой. — Это же… Она же…
А-а-а!!!
— Марат, это реально твоя судьба. Вот он, — указала на мявшуюся рядом Камиллу, у которой не хватило мозгов даже слинять по-тихому, — твой уровень. Совет да любовь, ребята. Честное слово, от души, — приложила руку к груди. — Дура и моральный импотент — идеальная пара, — резко развернулась и пошла через толпу.
— Полина! — подонок снова схватил меня за руку.
— Не смей трогать меня! Деву свою, будущую мать в алкогольном амбре домой вези. Ты только это, настольную книгу поменяй: Цвейга на Мурзилку. Большего вы вместе не осилите!
Не знаю, как но я умудрилась убежать через толпу. Загитов не стал догонять. Пусть! Пусть со своей шлюходевой разбирается! Господи, я уже смирилась, что там девица не блещет умом и сообразительностью, но чтобы настолько… Мой муж! Мой Марат! Прекрасный адвокат! Умнейший мужчина! Начитанный. Эрудированный. Интеллектуал, не смотря на брутальную внешность и агрессивную натуру. А в сорок лет его девчонки с IQ ниже среднего привлекали настолько, что мозг отключился на все сто процентов. Утек в штаны! Видать, кризис накрыл, захотелось молодости, глупости, порывистости. Правда, получил головняк, тупость и геморрой. Ну туда ему и дорога! Мерзавец!
Я, накинув на плечи короткое пальто, быстро шла по набережной, хватая разгоряченными губами холодный воздух. Ну что за жизнь! Как же так вышло, что все скатилось в какой-то грустный цирк Шапито. Я резко остановилась, ощутив спазм внутри, я задыхалась от эмоций. Мне нужно что-то сделать. Я ударила острой шпилькой, пронзая узорчатую тротуарную плитку, следом бросила сумку, кулаки сжала и оглушительно крикнула:
— Ненавижу! Тебя! Загитов!
— Сногсшибательная страсть, — услышала и резко обернулась. Нет, все-таки меня мужики решили сегодня доконать!
Глава 31
Полина
— Тебе чего? — рявкнула на Реутова. — Тоже потрахаться нужно? Хотя нет, тебе не нужно. Я ж тебе через силу заходила. Вставал через раз, да?! — я была зла на всех мужчин. Паша попал под раздачу. А не фиг водиться с татарскими козлами! Что Загитов, что Черкесов — одного поля ягоды. Дура я, что раньше не замечала. Те же вилы, что у Лоты с Давидом. Только Марат в этом по-прежнему поздний. До кобелизма и домашней тирании дозрел к сорока годикам.
—
— Ну дыши, ладно уж, — все, выдохлась, запал прошел. Я просто шла, куда глаза глядят. Здесь практически не было людей, от реки тянуло стылостью, а у меня внутри такой раздрай, что не могла понять: мне холодно или жарко, больно или обидно, люблю или ненавижу?
— Отвезти тебя домой? — после пятиминутного молчания предложил Паша.
— Отвези домой.
— Или хочешь прогуляться?
— Или хочу прогуляться, — пожала плечами. Такая апатия взяла. Когда постоянно болит и обида душит, в какой-то момент просто пропадает способность чувствовать. Сберегательный режим. Спячка. Принудительная защита организма.
— Со мной? — вкрадчиво поинтересовался.
— С тобой.
— Или без меня? — еще более вкрадчиво.
— Или без тебя.
Паша заразительно рассмеялся и, достав из внутреннего кармана пальто шапку, неожиданно надел мне на голову.
— Уши береги, — хмыкнул и достал электронку. Закурил, тугой струей смешивая пар, вылетавший из моего рта, с легким сигаретным дымом. — Разборки с мужем?
Я только кивнула, пряча руки в карманы.
— А девчонка, как я понял, та самая беременная любовница?
— Угу, — я даже не смотрела на него. Стыдно. Мне стыдно не только за то, что муж изменил и заделал бэбика на стороне, но и за его выбор. Проиграть достойной сопернице в честном бою менее травмирующе для самолюбия. Хотя, нет. Лгу самой себе. Это в любом случае больно.
Пока вела мрачный диалог с собой, Реутов… Смеялся, тихо, но тем не менее!
— Это не смешно, — бросила я.
— Смешно, — парировал уверенно.
Я задумалась. Ну если смотреть под определенным углом…
— Ладно, действительно смешно, — недовольно пробурчала.
— Я ни в коем случае не оправдываю твоего мужа, поступок скотский, но ты реально думаешь, что там что-то, кроме секса?
— Конечно! — воскликнула, имитируя полную серьезность. — Наверняка Кафку читают в перерывах между глубокой глоткой!
Паша громко фыркнул и спросил:
— А «глубокая глотка» — это поэзия или проза?
— Это иммерсивный театр, — упражнялась в едком остроумии. — А перед аналом обязательно «Остров сокровищ» Стивенсона штудируют.
— Перед глубокой глоткой тогда уже «Двадцать тысяч лье под водой», — Реутов уже откровенно ржал. — А перед аналом «Путешествие к центру земли».
— Жюль Верном в детстве увлекался?
— В детстве я собакам хвосты крутил и мотоциклы разбирал. Позже.
Я только вздохнула, хоть чуть-чуть светлее стало. Кто-то вот еще умеет смеяться рядом со мной.