Мой невозможный дракон
Шрифт:
Кстати, о княжне я тоже подумал. Сейчас ей не до брачных авантюр. Пусть оглядится, поймёт, где оказалась, встряхнётся после всех потрясений. Может, даже найдёт себе достойного избранника. Но это точно не я. Власть в Буяне мне без надобности, а жениться ради титула — ну уж нет, спасибо.
На периметре пока тихо, но расслабляться рано. Разбитое княжество может в два счёта превратиться в гнездо бандитов и нищеты, а мне выгоднее, чтобы рядом был сильный союзник, а не очаг беспорядков. Так что помочь Ирине быстрее
Связываюсь с Дятлом через артефакт:
— Что там у вас?
— Всё чисто, — отвечает гвардеец. — Остров Буяник появился, иллюзия спала.
Ага, значит, магический покров Миража окончательно развеялся. Теперь Буян будет виден всем, а не только недодемонам.
— Тогда запускайте вертушки, забирайте нас отсюда.
Пауза, уточняю:
— Место высадки — деревня на юге Буяника, там ещё бухта в виде рога. И захватите с собой **воду, провиант и побольше одежды. Местным пригодится.
— Так точно, шеф.
Когда повозка подкатывает к деревне, нас встречает толпа.
Но не оборванцы, которых можно было ожидать. Не испуганные, полуголые, замученные люди.
А чисто одетые, приглаженные, прямо-таки сияющие.
На лицах — восторг. Во взглядах — неподдельная радость.
Такое ощущение, будто я не в забитую недодемонами деревню приехал, а в благополучный, налаженный город, где люди живут без забот.
Светка офигевает, медленно оглядываясь по сторонам:
— Где они взяли одежду?
Я усмехаюсь, киваю в сторону двух вертушек, припаркованных чуть в стороне.
— Наши передали им коробки с одеждой.
Вдалеке, возле машин, Серый и остальные гвардейцы уже успели обустроиться.
Стоят довольные, будто так и надо.
Светка качает головой, восхищённо бурчит:
— И когда ты только всё успел продумать, Даня…
Я хмыкаю, поправляя ворот куртки:
— Я телепат, моя работа — думать. Да и вряд ли ты бы хотела видеть десятки голых деревенских жителей.
— Ой, это точно… — передёргивает плечами она, явно представляя себе эту картину.
Мы спрыгиваем с повозки. Ко мне подходит Серый, коротко, по-военному рапортует:
— Филин, доставлены вода, припасы, одежда — на первое время хватит. А там уже и спасатели от Царя подтянутся.
Киваю, бегло окидывая взглядом деревню. Вертушки ещё гудят двигателями, создавая вихри пыли. Некоторые из деревенских копошатся, разбирая коробки с продовольствием и одеждой. На лицах читается облегчение — не везде, конечно, но многие впервые за долгое время выглядят хоть немного спокойными.
Первая фаза завершена. Люди сыты, одеты, спасатели уже в пути. Дальше — забота царских мчсников.
— Нам пора, Ирина Герасимовна. Прошу к вертолёту.
Наступает момент прощания. Мой взгляд останавливается на Екатерине. Она стоит чуть в стороне, руки сжаты в замок,
— Ваше Сиятельство, спасибо вам большое за всё, что вы сделали для нас, Данила Степанович!
Старик и старуха, спасённые из темницы, тоже кивают, присоединяясь:
— Спасибо, милок! Дай бог тебе здоровья!
Вслед тянутся и другие голоса. Кто-то машет рукой. Я не привык к подобным сценам. Благодарности, тёплые слова, добрые взгляды — всё это странно. Привычнее, когда тебя боятся. Привычнее, когда пытаются использовать, а ты в ответ только веселишься.
Но задерживаться нельзя. Я с улыбкой киваю жителям деревни и разворачиваюсь к вертолётам. Светлана, Кострица, Змейка, Красивая и княжна Ирина следуют за мной.
Подходим к открытой кабине, ветер от лопастей вздымает пыль.
Я любезно улыбаюсь и, слегка наклонив голову, жестом приглашаю внутрь:
— Прошу.
Протягиваю руку, помогая Светке и Ирине подняться. Захожу следом. Остальные спокойно следуют за мной.
Двери закрываются, вертушки плавно поднимаются в воздух. Деревня остаётся внизу, всё мельчает, пока не превращается в крошечные пятна среди зелени.
Мы уносимся с острова. Вертушка набирает высоту, оставляя позади бухту в форме рога и огоньки костров. Я устраиваюсь поудобнее, откидываюсь на спинку кресла, прикрываю глаза, но отдыхать долго не приходится.
Почти сразу в голове раздаётся голос Лакомки. «Мелиндо, у тебя появилась минутка? У меня залежалась одна занятная информация.» Конечно же, у неё что-то накопилось. Первое сообщение касается Председателя Организации. «Раз уж время есть, мелиндо, давай кое-что покажу.»
Поток памяти обрушивается на меня. Я вижу детскую. В кроватке смеется Олежек, свернувшись калачиком. И рядом он. Председатель. Мало кто его видел. Но теперь и я, и моя семья входим в этот узкий круг тех, кто видел его бородатое лицо.
Второе сообщение заставляет меня задуматься. Оно касается некоего Мефистофеля.
В костяной башне моя бессмертная тёща называла меня этим именем, и, похоже, это было не просто минутное помутнение. Оказывается, Мефистофель — не фигура речи, не поэтическая аллюзия, а реальный рогатый сударь из плоти и крови. Причём выглядел он в точности как я, когда заразил себя мутировавшей вирусной бактерией. В эбонитовой чешуе и с рогами.
Совпадение? Слишком странное.
Что, если этот Мефистофель стал прародителем того самого вируса, который использовали монахи? Ведь именно благодаря этой дряни я нарастил эбонитовую чешую и ветвистые рога.