Мой невыносимый босс

Старр Матильда

– И что совсем не извиняться? – с недоверием посмотрел на меня он.

– А зачем? Вы работали.

– А ты подготовишь письмо?

– Письмо? Да, – сказала я. – А вот смету – вряд ли.

– Ой, это я тебе за минуту, – оживился Максим Геннадьевич.

Он набросал на бумажке несколько слов и цифры напротив них.

Теперь пришла моя очередь удивляться:

– Разве не надо высчитывать? Затраты, транспорт, материалы там? Подробности?

Теперь он перестал смотреть на меня как двоечник на отличницу и хмыкнул:

– Это

все потом. А предварительные цифры я тебе по любому проекту могу назвать на глазок. Опыт! Его не пропьешь.

Ну что ж, может – значит может.

***

Я быстро составила и отправила письмо, хотя сделать это было не так уж просто. Вернее, деловые письма я умею писать – даже приглашение на расстрел могу оформить так, что адресат будет гордиться собой и радоваться, что ему оказана такая честь. Просто сосредоточиться на работе было непросто.

Дело в том, что за стенкой Максим Геннадьевич вел деловые переговоры по телефону. И, похоже, не с чертовыми снобами, а с такими же ребятами как он. По крайней мере, лексика была соответствующая, и это больно резало уши. На этот раз, конечно, выбросив матерные слова, мы бы получили не полное молчание – несколько междометий осталось бы, ну и пара глаголов.

И все-таки звучало ужасно.

Дождавшись паузы в этом впечатляющем трудовом процессе, я постучалась и вошла в кабинет:

– Максим Геннадьевич…

– Я же сказал, просто Макс, – кажется, минералка сделала свое дело, раз мой шеф снова в состоянии обучать меня офисному этикету по своей версии.

Как бы это объяснить ему, что такая манера общения не совсем то, что нужно?

– У нас есть небольшая проблема.

– Так, – насторожился он.

Судя по предыдущей проблеме, которую я ему озвучила, он ожидал очередной катастрофы.

– Ваша манера разговаривать по телефону… своеобразна, – подобрала я относительно необидное слово. – Если у нас в приемной будут сидеть эти самые, как вы выражаетесь, чертовы снобы, их это может… – я снова задумалась, подбирая нужное слово, – несколько шокировать.

– А ты молодец, шаришь, – на этот раз Максим Геннадьевич хлопнул меня по плечу.

Я поморщилась. Конечно, перейти из категории «секретарша, которую можно хлопнуть по попе» в разряд «друг и товарищ, которого можно хлопнуть по плечу», – это уже почетно. Но я бы предпочла обосноваться в категории «человек, которого вообще не надо трогать руками».

Но осторожно обсудить с новым боссом эту тему я не успела, он уже торопливо говорил в трубку:

– Иваныч, давай пришли-ка ко мне ребят и срочно! Надо сделать в моем кабинете звукоизоляцию, прям как в психушках. Чтоб даже если убивать там кого-нибудь, в приемной слышно не было.

Я застыла с открытым ртом.

Когда он закончил эту беседу, я робко вставила:

– Вообще-то, я имела в виду, что следует несколько изменить лексикон…

И вот тут Максим Геннадьевич глянул на меня так, что

я поняла: буквально в одну секунду с невиданных высот я рухнула в его глазах ниже плинтуса.

– Так, пигалица! – он не повысил голос, но сомнений не оставалось: меня отчитывают. – Ты, конечно, в своих бумажках, минералочках нормально разбираешься – тут слов нет. Но в серьезные вопросы ты не лезь, потому как не шаришь в них ничего. Если я с прорабами да начальниками строительства другим языком буду разговаривать, они мне и к третьему тысячелетию ничего не построят. Слыхала про Вавилонскую башню?

– Безусловно, – ответила я.

– Ну, так вот. Знаешь, в чем мораль этой басни?

Вообще-то, как выпускница филфака, я могу со стопроцентной уверенностью заявить, что это не басня. Но вот как выпускница Алевтининого заведения, знаю, что делать этого не стоит.

– И в чем же? – спросила я подчеркнуто вежливо.

– Все участники строительства должны говорить на одном языке. И в наших реалиях этот язык – матерный. И если ты такая нежная ромашечка, что при тебе крепкое слово не скажи, ступай обратно к своей Алевтине. А минералку я и сам куплю! – рявкнул он напоследок.

Я улыбнулась самой приветливой из своих улыбок.

– Поняла, – «Максим Геннадьевич» – хотела добавить я, но решила, что не стоит. Если он еще раз восемь предложит называть его просто Максом, то точно уверится в том, что я тупая и не могу запомнить таких элементарных вещей. – Спасибо, что разъяснили. Для меня это направление бизнеса пока новое. Я вам очень благодарна, что вы вводите меня в курс дела.

Он посмотрел на меня с подозрением, словно пытался понять, не сарказм ли это. Впрочем, вряд ли он употреблял слово «сарказм», наверняка там было что-нибудь покрепче.

– Иди работай, – буркнул он в результате. – Понадобишься – позову.

Я вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь и с гневом прошептала под нос: «Козел!». И сама себе удивилась: ровное и безэмоциональное отношение к шефу – это основа нашей работы. Великая Алевтина завещала относиться к начальству как дзен-буддист к миру – никак.

Но сейчас у меня внутри все клокотало. Я пришла в это жуткое место, начала делать из него не вертеп, а приличный офис (ночами вон не сплю!). И вместо благодарности мне вот это?! Я достала из холодильника бутылку минералки. Кажется, кое-кому неплохо бы остыть.

Но не успела я сделать глоток, как селектор пискнул:

– Катерина, ну-ка зайди! – бросил шеф и отключился.

 Ага, не прошло и десяти минут – уже понадобилась. Неужели минералка кончилась? Мне пришлось на несколько секунд задержаться перед дверью, чтобы не войти в кабинет начальника с перекошенным от злости лицом.

Всего на несколько секунд.

– Слушаю вас, – с милой улыбкой сообщила я.

– Иди сюда, – позвал он меня к столу. – Посмотри, что эти написали.