Шрифт:
1
— Мистер Лорис, вы начнете исправляться, только когда осознаете свою вину. Ни мне, ни другим офицерам полиции не стоит ничего доказывать, самое главное, чтобы свою вину признали вы, мистер Лорис!
— Я все понял, мэм! Я виноват! Я согласен! О господи! Отведите меня уже в камеру!
— Знаете, мистер Лорис, каким бы позором мы себя ни покрыли, у нас всегда есть шанс восстановить свое доброе имя! Вы обещаете мне, что исправитесь?
— Обещаю, мэм, обещаю!
— Как вы считаете,
— Да, создает…
— Правильно, мистер Лорис, порядок создает свободу, а беспорядок — рабство! Вы, наверное, уже в этом убедились, проведя в комнате допроса больше трех часов!
— Да, мэм…
— Может, поговорим о том, как люди бесполезно тратят свое время? А ведь кто знает, сколько отведено нам Богом?
— Умоляю вас, мэм, отведите меня в камеру! У меня разболелась голова!
— Мистер Лорис, вы часто употребляете алкоголь? Знаете, статистика показала, что преступления в основном совершаются в состоянии алкогольного опьянения? Вы так не считаете?
— Да, мэм, вы правы!
— Вы согласны… что ж… — Пауза. — Но как вы объясните, что сегодня вас поймали в нетрезвом виде? Вы ведь согласны, что преступления совершаются в состоянии опьянения! Значит, вы любите жить наперекор своей логике? Как вас понимать, мистер Лорис?
— Клянусь, этого больше не повторится! Клянусь всем святым!
— Святым… а разве свои убеждения не святы? Но вы перешагнули через них! Или вы меня обманули, что согласны со статистикой?
— Нет… то есть да… о боже! Посадите меня в одиночную камеру и дайте мне срок, только не задавайте больше вопросов! Я так не могу, сжальтесь!
— Сжалиться? Мистер Лорис, если я вас пожалею, то своей жалостью накажу невинных людей!
— О господи…
Мужчина лет сорока, с заметной щетиной на щеках, с всклоченными сальными волосами, в грязном пиджаке темно-коричневого цвета, прозвенев наручниками, вытянул руки перед собой и опустил голову на стол. Послышался глухой удар.
— Осторожно, мистер Лорис, не нужно себя избивать! — донесся до задержанного спокойный женский голос, но мужчина так и не поднял голову, а только стал постукивать металлическими браслетами по крышке деревянного стола.
— Мистер Лорис, давайте подведем итоги! Что полезного вы почерпнули для себя из нашего краткого разговора?
— Краткого разговора? — Обвиняемый поднял голову и взглянул на сержанта полиции измученными глазами. — Мэм, вы читаете мне нравоучения с семи утра! Мне кажется, что моя голова раздулась до размеров тыквы! Я понял свою ошибку, я все осознал! Прошу вас, мэм, дайте полчаса тишины! Полчаса!
Сержант полиции улыбнулась и слезла с края стола. Она неспешно прошлась по комнате, скрестив руки на груди, и, снова остановившись возле обвиняемого, взглянула ему в глаза.
— Прошу, мэм, полчаса…
— Время идет! Я молчу уже больше минуты! Или вы, мистер Лорис, устали
— О боже! Лучше бы меня побили… — тихо шепнул обвиняемый и снова опустил голову на крышку стола.
И тогда сержант Мэдисон поняла, что ее миссия выполнена, а теория, что Слово сильнее любого оружия, подтвердилась на практике и, кстати, не в первый раз.
Мэдисон снова присела на край стола и молча взглянула на обвиняемого. Потом она усмехнулась и, соскочив со стола, направилась к дверям.
Постучав пару раз, сержант Мэдисон оглянулась на задержанного, который, по ее мнению, уже благодарил Бога за то, что его наконец-то оставили в покое, толкнула открывшуюся дверь и вышла в коридор.
Она направилась к лестнице с покрашенными темно-коричневой краской перилами и стала быстро подниматься.
Дженне Мэдисон нравилась работа: интересная, требующая смекалки и остроумия, а также смелости. И сержант Мэдисон справлялась с заданиями великолепно. Она была наблюдательна, прислушивалась к своей интуиции, которая редко ее подводила, и рисковала… рисковала… рисковала…
Сержант поднялась на третий этаж и улыбнулась, встретившись глазами с коллегой по работе Кевином Гофри.
— Привет, Кев! — поздоровалась она.
— Дженна, только не говори мне, что все это время ты находилась в комнате допроса с Лори-сом!
Сержант Мэдисон, довольная собой, кивнула и подошла к двери своего кабинета.
— О боже, Дженна! — Кевин рассмеялся. — Бедолага только хотел вынести из супермаркета брикет дешевой вермишели! Его поймали! Даже охранники сжалились! А ты? — Он показал пальцем на Мэдисон и покачал головой.
— Запомни, Гофри, одни преступления открывают дорогу другим! — Дженна прикрыла дверь, подошла к Кевину, и он почувствовал аромат кофе и тонкий шлейф сладковатых духов. — Если ему простить один раз и не показать, что хорошо, а что плохо, то в следующий раз этот бедолага, как ты его называешь, пойдет не за вермишелью в супермаркет, а за драгоценностями и новой телевизионной панелью в твой дом, Кевин! — Дженна цокнула языком и развела руками: — Такова жизнь, такова наша работа!
— Но надо знать меру! Боюсь, что ты вынесла ему мозг!
— Лучше переработать, Кевин, нежели недоработать! — Сержант Мэдисон не стала ждать, что ей ответит Гофри, быстро повернулась и зашла в свой кабинет.
Кабинет Дженны Мэдисон не был просторным, но зато в этой комнате чувствовался почти домашний уют. Дженна в своем кабинете устроила все так, чтобы, возвратившись со сложного допроса или погони, что нередко случалось в последнее время (в Гринвилле бог знает что творилось из-за переизбрания мэра), обретать здесь покой и уединение. Мэдисон никогда не позволяла себе выглядеть уставшей, слабой или раздраженной. И именно здесь, в своем кабинете, она поднимала жизненный тонус, как будто найдя среди пустыни нетронутый оазис.