Мой однолюб

Коваль Лина

– Ты… звонила моей маме, чтобы узнать, что я люблю? – нахмуривается.

– Ну да, – поспешно отворачиваюсь к духовке с тарелкой.

Пока наполняю тарелку, спина, ягодицы и задняя часть ног – всё мурашками покрывается. Внутри словно молотком долбит: «Он приехал. Приехал».

Резко повернувшись, замечаю взгляд Соболева на себе. Он тут же отводит глаза и смотрит на свои руки. Напряженно сжимает и разжимает кулаки.

– Красивое платье, – хвалит.

– Спасибо, – расплываюсь в улыбке. – Вот, – устанавливаю тарелку. –

Я обычно с соусом готовлю и подольше в духовке держу. Папа любит, когда мясо сухое. Но тебе сделала по классическому рецепту.

– Выглядит отлично, – одобрительно произносит Ваня, хватая салфетку с вилкой. – Почти как у мамы.

Лучшего комплимента на всем белом свете не сыскать. У меня внутри конфетти взрываются.

– Надеюсь, и на вкус также, – шепчу под нос.

Усевшись напротив, складываю руки на стол.

– Так не пойдет, – мотает Ваня головой, отодвигая тарелку.

– Что? – пугаюсь.

– Или ты тоже поешь, или я… не буду один, в общем.

Возмущенно на него смотрю,

– Да ты хоть знаешь, сколько там калорий, Вань? Мне такое на ночь нельзя… – с сожалением произношу.

– А что можно?

– Ну… салат. И греческий йогурт без сахара.

– Доставай свой салат, – непримиримо складывает руки на груди.

– Уговорил.

Когда моя тарелка тоже оказывается на столе, Ваня берется за приборы и, отрезая кусочек мяса, спрашивает:

– Ты… поговорить о чем-то хотела?

– Да, – теряюсь. – Я… мы совсем мало видимся, – выпаливаю скомкано.

– Я ведь говорил тебе…

– Да, я помню. У тебя чемпионат, там твой друг играет. Ива его тоже знает. Вэл Костров, кажется?

Соболев кивает.

– Плюс я сейчас начинаю свой проект. Дел по горло.

– Я понимаю, – мотаю головой. – Всё понимаю. И очень тебя поддерживаю. Во всем. Ты не думай.

– Но… тебя что-то не устраивает?.. Хочешь расстаться?..

– Нет… – выкрикиваю и чуть спокойнее завершаю неприятный разговор. – В общем, все нормально. Это так. У меня характер дурацкий, и я поныть люблю, – отмахиваюсь. – Мама так говорит всегда.

Ваня понимающе кивает, но возражает:

– Ни разу не слышал, чтобы ты ныла. И характер у тебя нормальный, Тая…

Разглядываю светлый затылок, пока Ваня отрезает еще один кусок и аккуратно насаживает его на вилку. Его манеры за столом такие светски-безупречные. Это очень мило.

– Нормальный? У меня нормальный характер? – повторяю недоверчиво.

– Обычный, – хмыкает он.

Во рту становится кисло-сладко от сказанных слов. Наверное, каждая девушка хочет быть особенной?.. А не обычной. Тяжелый десантный комплимент жвачкой припечатывается к моему чувству собственного достоинства.

С досадой потираю шею. Благопристойно жую свой салат.

– Как ты тут обжилась? – интересуется он спустя пять минут.

– Хорошо. Шкаф с утра привезли и собрали. Только поставили не так, как надо. Поможешь?

– Конечно, –

поднимается он тут же и кивает на тарелку. – Ты молодец. Вкусно готовишь. Спасибо.

Чуть краснею и, отложив вилку, иду за ним.

– В спальне, – тихо сообщаю.

Соболев вторгается в мою обитель, резко открывая дверь. По сторонам не смотрит. Сразу отправляется к двухстворчатому шкафу с рядом открывающихся ящиком снизу.

– К стене? – спрашивает, не глядя на меня.

– Угу.

Складываю руки на груди и не верю, что все это происходит со мной. Ваня Соболев в моей спальне. Ещё год назад, я бы визжала от восторга.

– Получается? – заглядываюсь на бугристые мышцы на спине, виднеющиеся под футболкой.

– Получается. Кажется.

На миг заслоняю глаза ладонью и думаю: что же мне делать? Как быть? Слушать ли Мию?..

Пеньюар я покупать не стала, потому что вспомнила, что мой парень неравнодушен к узкой талии и закрывать её тканью, пусть и кружевной, было бы глупо. Зато я приобрела черный комплект белья, который зачем-то нацепила на себя сегодня.

Шкаф встает на место, ровно так как надо, и я понимаю, что на принятие решения у меня остались считаные секунды.

Ещё раз окидываю взглядом напряженные руки с крупными мышцами, плечи, узкую талию, подтянутую мужскую задницу.

Сглатываю слюну и уверенно захватываю край банта на поясе…

Вжух – распускается он.

В конце концов, Ваня пришел на ужин. Он звонит мне каждый день, просто… его надо подтолкнуть.

Конкурсы красоты научили меня главному. Можно быть какой угодно обворожительной и идеальной, но если ты не будешь месяцами репетировать проходки, оттачивать рельеф на прессе и посещать примерки у костюмеров – короны тебе не видать.

Чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать. Сделать шаг.

Пожалуй, то, что я совершаю сейчас, даже не шаг, а… прыжок в пропасть. Сальто в бездну, но я делаю волну плечами, чтобы тонкое платье соскользнуло к ногам.

– Ну всё, – произносит Ваня, прикрывая болтающуюся дверцу.

– Вань…

– Что? Надо было сразу сказать… – замирает он на полуслове развернувшись.

Я могла бы побиться об заклад, что несмотря на то, что его глаза недобро темнеют, а мощный кадык на шее дергается так, что даже я замечаю, Иван Соболев хочет меня ровно также, как это было тогда, на пляже.

По крайней мере, его вздыбленная, жизнерадостная ширинка явно об этом намекает. А я намеки понимаю.

Вытерев пот со лба, Ваня размещает ладони на поясе брюк и неверяще качает головой. Взгляда от моего тела при этом не отводит. Наоборот, нагло курсирует им, как пылесосом, туда-сюда, задерживаясь на самых интересных деталях, вроде полупрозрачной ткани на сосках и промежности.

И, конечно, на талии.

Я же хочу только одного – чтобы он сделал шаг и поцеловал мои губы.

Тоже прыгнул в пропасть.