Мой опасный ведьмак

Крааш Кира

— Например, эти.

Глава 56

Я мееееедленно повернулась, ожидая увидеть все, что угодно. От рогатого полоза до огромного Лисца и обратно. Пока поворачивалась, морально готовилась к худшему. В конце концов ведь у ведьмаков своеобразное чувство юмора, странное чувство прекрасного, а дури немеряно.

В общем, пока поворачивалась на всякий случай вспомнила высший защитный аркан и заодно подобрала юбки. В конце концов пока Леннарт будет предаваться традиционным ведьмачьим

мероприятиям, моя магичья совесть позволит мне дать деру.

Готова я была ко всякому, но явно не к тому, что увидела!

— Ряженые?!

— А ты чего ожидала? — хохотнул Леннарт, направляясь к стоящей посреди дорожки парочке.

Выглядело наше первое испытание весьма специфично. На дорожке стояла парочка, изображавшая ведьму и ведьмака позапрошлого века. Девушка была невысокая, крепко сбитая, и я бы не удивилась, увидев в ее руке скалку — с таким суровым видом она взирала на своего напарника. Парень же, наоборот, был высоким и тощим, и своего роста явно стеснялся — такими неуклюжими были его движения и жесты.

У ребят была очень интересные костюмы. Красивые, стилем и кроем полностью соответствовавшие выбранной временной эпохе. Но цвета! Цвета были такие яркие, какие ни при каких обстоятельствах не смогла бы возникнуть в то время. Сразу видно, костюмы готовились тщательно и с душой, но с бесконечным отрывом от реалистичности.

Впрочем, учитывая то, при каких обстоятельствах мы встретились, грех было их критиковать.

— Приветствую вас, путники! — пафосно начал ряженый ведьмак, развернув длинный свитой, и изображая то ли имперского глашатая, то ли рыночного зазывалу. — Чтобы идти дальше, вам предстоит пройти наше испытание!

— Готовы ли вы, путники? — вторила ему девушка, неожиданно высоким, чистым голосом.

Леннарт посмотрел на парочку со всем возможным скепсисом, что ряженый ведьмак подавился следующей фразой, споткнувшись где-то на первых словах. Его напарница тяжело вздохнула, отняла у непутевого коллеги свитой, стукнула им от души парня по макушке, и уже без всяких кривляний сказала:

— Вас ждет испытание зрением. Найдетесь — по жизни зашагаете дальше, не найдетесь, так и останетесь блуждать по одиночке.

А затем, без предупреждений, объяснений и промедлений щелкнула пальцами.

Я хотела возмутиться, что это за конкурсы такие идиотские, но вдруг оказалось, что стою я совсем одна, а вокруг пустой лес. Да не простой лес: каждое дерево стеклянное от корней до кончиков листьев, тусклый закатный свет словно застревает в ломанных гранях, а вместо приличного шелеста тихий хрустальный перезвон. И каждый листик, каждая травинка, каждое ребро древесного ствола — все тысячи и тысячи раз отражают растерянное лицо Леннарта.

— Леннарт? — неуверенно позвала я, и мой слабый голос отразился сотни тысяч раз от стеклянных деревьев, заставив их шуметь, смазывая изображение ведьмака.

Я раздраженно цокнула. Магия иллюзий, болотная магия как ее еще называли, всегда казалась мне самым бесполезным из всех возможных разделов

магии. В моем понимании годилась она разве что на потеху публики в ярмарочных балаганах императорский дворец изображать, позволяя простому народу прикоснуться к прекрасному. А вот поди ж ты, это оказывается не профессия странствующего артиста, а традиционная ведьмачья магия.

Стеклянный лес успокоился, и на меня снова смотрел Леннарт. Я принялась ходить меж деревьев, размышляя о том, как было сломать наложенное на меня заклинание иллюзии. В памяти с трудом отыскивалась скудная теория на счет этого раздела магии, что тоже не слишком радовало. Да и было, откровенно говоря, бесполезно. не помогала даже осознание того, что это все ненастоящее. Голова знала, что вокруг обман, но глаза! Глаза различия не улавливали.

Вновь и вновь я ловила себя на том, что рассматриваю отражения Леннарта. Его белые волосы, прямой нос, волевой подбородок. Его ярко-зеленые колдовские глаза, что всегда приковывали мой взгляд. И раз за разом я ловила себя на странном несоответствии Леннарта из моих воспоминаний и Леннарта из отражений. Никогда, никогда я не видела такого растерянного, беспомощного выражения лица у парня.

«Иллюзия, иллюзия…» — бормотала я, все увереннее и увереннее шагая от одного дерева к другому. Стеклянный лес шелестел мне вслед сначала легко, ненавясчиво, затем все громче, рассерженнее, пока, наконец, я не поняла, что оказалась в самом сердце стеклянной бури. Тысячи тысяч отражений Леннарта беспомощно смотрели на меня, тысячи тысяч ветвей тянулись ко мне, умоляя выбрать их, цеплялись за меня, становясь с каждым шагом все настойчивее и настойчивее.

Но я шла сквозь этот стеклянный морок, зная, чувствуя, что мой ведьмак также ищет меня там, впереди.

И вдруг взгляд зацепился за один крошечный листик. Даже не за отражение — за кусок отражения. На маленьком листике стеклянной березы умещался всего один ярко-зеленый глаз. Но смотрел этот глаз не как остальные: здесь сразу чувствовался и характер, и титул, и внутренний стержень. Я потянулась к этому отражению, и весь стеклянный лес тут же взорвался мириадами осколков. Но я не жмурилась, от отворачивалась и не закрывалась руками. Я тянулась и тянулась к отражению Леннарта, продолжая бормотать «иллюзия, иллюзия…»

А стоило мне коснуться листа, как все прекратилось в одно мгновение.

Я снова стояла на мощеной щербатыми булыжниками дороге посреди мрачного леса и кончиками пальцев касалась щеки Леннарта. От парня на сотню шагов вокруг фонило магией, и я не сразу поняла, что широкая ладонь ведьмака снова оказалась у меня на пояснице и держит так, слова меня только что поймали при попытке к бегству.

— Попалась, — улыбнулся Леннарт, и я почувствовала, как смущенно вспыхнула.

Хотела опустить глаза, пробурчать что-то на тему, что нечестно проходить такие испытания девушке, которая между прочим не имеет перед тобой никаких обязательств, как рядом раздался хриплый голос: