Мой опасный ведьмак
Шрифт:
Мгновение парень осмыслял мои слова, а затем зеленые глаза хищно сузились, делая его похожим на дикого зверя.
Парень не ответил, но подумали мы об одном и том же. Кто-то очень хотел, чтобы род герцогов, имеющих право наследовать корону империи, превратился из магов в ведьмаков. И им это удалось.
Глава 64
Воздух вокруг нас стал тягучим от сгустившийся магии, тяжелым, звуки музыки приглушеннее. Зеленые глаза ведьмака сияли, смотря сквозь меня в звездное небо. А затем он прикрыл веки, и все вернулось к норме.
Выброс силы Леннарта заметило лишь несколько человек, расположившихся рядом, но и те сделали вид, что в упор не видят происходящего. Наверное, подумали, что у нас тут сумасшедшая романтика. А у нас тайны императорского дворца!
— Прости, — выдохнул ведьмак сквозь сжатые зубы. — Разозлился.
— Ничего, — понимающе вздохнула я, успокаивающе поглаживая парня по волосам.
— Знаешь, а ведь моя мать была сиротой. Одной их тех, чьи родители погибли на службе у магических аномалий, и тех, кого воспитывали в императорских приютах. Говорят, она была невероятно красивая. Такая красивая, что однажды навещавший их приют император заприметил ее и взялся похлопотать о судьбе несчастной девушки. Какое-то время она блистала при дворце, а потом вышла замуж за отца.
Парень поднял руку вверх, будто пытался коснуться неба, затем развернул ее ладонью к себе и долго вглядывался в рисунок линий.
— Мать Дарена и Лары — кошмарная пифия. Все ее предсказания всегда сбывались самым извращенным образом. И увидев меня в первых раз, леди Морус сказала: «Смотри-ка, мальчик отмеченный силой». Я всегда думал, что она про мою проклятую способность пропускать через себя бесконечное количество магии. А сейчас я думаю знаешь о чем? Я ведь мало похож на отца. И в портретах матери я с собой никогда не видел сходства. Может быть… может быть…?
Леннарт сжал ладонь в кулак, так и не произнеся больше ни слова. И фраза «Может быть я наследую не герцогство? Может быть сила, которой я отмечен, не магия вовсе?» осталась не произнесенной. Но некоторым словам лучше никогда не звучать вслух.
Я накрыла его кулак своей ладошкой, и парень медленно, нехотя расслабил руку, а потом и вовсе переплел наши пальцы.
— Тогда ты обречен на герцогство, — улыбнулась я.
Потому что император не даст своей крови просто так раствориться, не такой он человек. Я довольно хорошо знала историю нашей империи, и помнила, что рано женившийся император держал фавориток при себе скорее для статуса, чем для дела. Всех, кроме одной — какой-то невероятной красотки, вскружившей ему голову. Говорят, императрица взревновала и отравила бедолагу. Может быть и так. а может быть тут и герцог постарался, которому пришлось донашивать любовница за венценосным кузеном.
Но факт остается фактом. Император своей железной рукой склоняет Ковен и Магистериум к диалогу. Дает толчок к интеграции магов и ведьмаков. Конечно, это займет не один год, может даже не одно поколение. Но и маги когда-то были крошечным, гонимым сообществом. А теперь?
Мир не терпит постоянства.
— Обречен… — эхом повторил за мной Леннарт, а затем потянул мою руку к себе и прижал ладонь к своим губам.
Я замерла, перестав
— Я не хочу больше обсуждать эту тему. Не сейчас и не здесь. Хочу танцевать с тобой всю ночь до рассвета во славу нашим традициям, — тихо проговорил Леннарт.
Разве могла я отказаться от такого предложения?
Глава 65
Я думала, каблуки будут тонуть в грунте, но оказалось, что пока мы обсуждали интриги имперского дворца, ведьмачья магия превратила рыхлую почву в твердый камень, не затронув при этом цветы и травы. Это было странное ощущение — шагать по цветочной поляне под руку с Леннартом, при этом чувствовать себя так, словно идешь по дворцу под руку с императором.
Все-таки ведьмак был очень красив. И чем больше я смотрела на него, тем больше видела сходства с нашим правителем, которого лицезрела пару раз на мероприятиях в Магистериуме. Подбородок, разрез глаз, пропорции тела. Даже походка, мимика, жесты — если поставить их рядом, сходство будет очевидным. И лишь эти чарующие, колдовские зеленые глаза, что приковывали к себе все внимание, парень наверняка унаследовал от матери.
— Нравлюсь? — спросил Леннарт, ведя меня в центр поляны и не поворачивая головы.
— С чего бы? — буркнула я, отводя взгляд.
— Очень уж пристально смотришь.
— Тебе показалось, — возразила я.
— Ага… — отозвался парень.
Пока мы шли, фоновая музыка затихла, и как-то резко стал слышен гул голосов, чей-то тихий смех, шелест платьев, шум ночного леса. Леннарт остановился и развернул меня к себе. Люди рядом с нами тоже выстроились в сложную фигуру традиционного танца, и я чувствовала на себе изучающие, оценивающие взгляды. Как будто каждый присутствующий решал, имею ли я право здесь находиться? Достойна ли?
А меня вот волновало кое-что другое!
— Леннарт, — тихо позвала я парня, обнимающего меня за талию и замершего в позиции начала танца.
— М?
— А почему такая странная поза? Балы открываются парадезом…
И танцуются на приличном расстоянии между партнерами!
— Магические — может быть, охотно согласился парень. — Ведьмачьи же открываются газуркой.
Я дернулась, в малодушной попытке вырваться из объятий. Куда там! Сильные мужские руки держали так крепко, что шансов на побег не было решительно никаких.
— Куда ты собралась, маленькая магичка? — прошептал мне в самое ушко Леннарт.
— Магесса! — упрямо поправила я, игнорируя побежавшие по шее мурашки. — Я не могу танцевать с тобой газурку. Это неприлично!
В основном потому что во время этого танца такой тесный контакт с партнером, что танцуют его либо супружеские пары, либо бесстыдные любовники.
— Все прилично в ночь ведьмовства, — возразил блондин.
— Леннарт, пусти меня! — зашипела я.
Бежать, конечно, было уже поздно — невидимые музыканты заиграли вступление — но я упиралась из принципа!