Мой орк 2. Другая история
Шрифт:
– Новенькая? – кивнул Тарос на девушку.
– Да. И, как недавно узнал, певчая.
– Уже была с тобой?
– Еще нет.
На что Тарос с удивлением уставился на вожака:
– Отчего же?
– Не о том мы с тобой говорим, брат, – покосился на него, – писарь все занес в книгу?
– Да, всё. Золота должно хватить на драконьи яйца.
– Это хорошо. Что с оружием?
– Кузнецы не успевают отдыхать.
– Гонцы?
– Отправлены. Не переживай, я свое дело знаю, – снова посмотрел на Эйву. – И не подведу.
– Верю,
– Старается, рвется в походы. Но я не пускаю, рано.
– Правильно, здесь тоже есть чем заняться. Фарата хорошо придумала. И если Ирхат проявит себя достойно, думаю, можно будет определить ее в ряды охотников, пусть ходит в Карстовый лес. Из женщин охотницы путевые.
– Ты прав, – нехотя улыбнулся.
– Скажи мне, Тарос. Только честно. Тебя что-то гнетет? – прислонился плечом к стене.
– С чего взял?
– Ну, как же с чего. Столы ломаешь чужими головами, страх наводишь на прислугу.
– Ты меня знаешь. Могу и шею свернуть, если вижу непослушание.
– И все? Причина в непослушании?
– Да.
– Габан.
– Если больше не нужен, пойду я, – постарался говорить спокойно, хотя внутри все клокотало от злости.
– Иди…
Тарос покинул залу, а Кархем остался стоять у окна. Эйва тем временем отправилась к небольшому пруду, поблескивающему средь высоких трав. Как же ей не идет этот платок, всю красоту скрывает, хотя красота певчей птички должна принадлежать ему одному.
Вечера Кархем ждал с нетерпением. Если девчонка порадует, он подарит ей что-нибудь особенное.
И с наступлением сумерек прислуга взялась за приготовления – накрыли стол в малой зале, где вожак обустроил себе место отдыха. На полу чернели шкуры медведей, у колонн стояли широкие тахты, усеянные подушками. Для Эйвы вожак повелел подготовить топчан по центру залы.
А Эйва в свою очередь нервничала в покоях. Бедняжка исходила комнату вдоль и поперек, успела искупаться, одеться в один из нарядов, оказавшийся все-таки великоватым. Что с ней будет сегодня? Как распорядится её судьбой Мирида?
Вдруг за дверью послышались звуки шагов:
– Готова? – в покои вошла Фарата.
– Да, – поднялась, а рукой схватилась за юбку, которая так и норовила сползти.
– Тогда идти за мной, бэр Кархем уже ждать. И еще, – подошла к ней, – вести себя сдержанно. Если разбудить в мужчине желание, я тебя уже не спасти.
– А что мне делать для этого? – растерялась.
– Сидеть, петь и не смотреть в глаза. Если вожак предложить ужин, принять, подарить подарок, тоже принять. Но главное, быть скромной и холодной.
– Ладно.
Когда миновали длинный коридор, Эйва разнервничалась вконец, ее затрясло, что аж зуб на зуб перестал попадать, в груди сдавило. Всем своим существом желалось броситься наутек. А у дверей в малую залу вообще чуть в обморок не упала, вовремя смотрительница подсуетилась – сунула под нос пузырек
– Дышать ровно, – спрятала пузырек за пояс, – если все сделать, как я сказать, бэр Кархем тебя не трогать. Есть у него с кем ночи ночевать, а тебя он хотеть слушать.
– Да, хорошо.
– Все, ступать… – кивнула страже, чтобы открыли двери.
Эйва переступила порог и сразу же остановилась. В помещении царил полумрак, было по вечернему прохладно из-за открытых окон, в воздухе пахло фруктами.
– Проходи, – раздалось со стороны одного из окон. Вскоре на свет вышел сам вожак. – Твое место, – указал на топчан.
На ватных ногах девушка доплелась до топчана, опустилась на мягкую перину, а Кархем устроился напротив.
– Давай, птичка, – голос его звучал вроде спокойно, но в то же время жестко, – пой. Ту самую, что я слышал в купальной. От начала и до конца.
Только вот запеть оказалось невероятно сложно, в груди так и не хватало воздуха, сердце колотилось как бешеное. Эйва попыталась выдавить из себя звук, но вышло хрипло, некрасиво, из-за чего закрыла лицо руками. Ничего у нее не выйдет. Ничего!
– Простите, бэр Кархем, – просипела с трудом.
– Никак голос потеряла, пока шла сюда? – произнес с усмешкой.
Но она лишь сидела и мотала головой. Неожиданно послышался шорох, затем шаги и скоро руки девушки коснулось что-то холодное. Эйва тут же вздрогнула, уставилась на орка, который стоял всего в полушаге и держал кубок.
– Промочи горло, – всунул ей питье, после чего опустился на корточки. – И не прячь глаза. И, – взялся за кончик широкого палантина, прикрывавшего голову Эйвы, – это лишнее, – стянул его. – При мне никаких платков.
Снова он так близко и снова на нем ничего кроме штанов. От тела орка исходил жар, его грудь медленно вздымалась при каждом вдохе. Сейчас Эйва почувствовала запах, от Кархема пахнет чем-то странным, незнакомым, но пробирающим насквозь.
– Пей, Эйва, – точно так же внимательно изучал ее, активно втягивал носом аромат самки, который пробудил инстинкты. Девчонка манит, но трогать ее сегодня не лучшая идея, слишком боится, да и совсем уж мелкая. Таких у него никогда не было. Однако чем дольше смотрел на эту птичку, чем дольше дышал ее запахом, тем желания заявляли о себе все громче. Видимо, придется на ночь вызвать сразу двух наложниц.
А она послушно выпила содержимое кубка, даже не почувствовав, что именно выпила.
– Лучше? – забрал из рук посудину.
– Да.
– Теперь сможешь петь?
– Да.
– Хорошо, – поднялся и вернулся на свое место.
Эйва все-таки запела, а чтобы голос не дрожал, закрыла глаза. И скоро очутилась дома, увидела маму с отцом, увидела братьев. С каждым молитвенным словом на душе становилось легче, ведь Мирида слышит ее, не может не слышать. Однажды ее дух освободится, возможно, уже сегодня. И мысли эти унесли Эйву так далеко и высоко, что она не сразу ощутила прикосновение.