Мой орк 2. Другая история

Вайс Лора

Кархем снова сидел рядом, смотрел таким взглядом, что захотелось испариться. Неужели ему не понравилось?

– С этого дня ты будешь петь только для меня, – положил руки по каждую сторону от нее, – больше никто, слышишь, никто не должен слышать твоего голоса.

– Мне вообще молчать? – округлила глаза.

– Нет, не молчать. Не петь, – взял ее за бедра и подтянул к себе, отчего Эйва инстинктивно схватилась за перину, уперлась пятками в пол. – Боишься меня? Думаешь, поведу в кровать? – забрался пальцами под подол юбки.

Фарата говорила

быть скромной и холодной, но как? Как, если он сам трогает! Еще чуть-чуть и его пальцы окажутся прямо там.

– Бэр Кархем, – промямлила едва слышно, – прошу вас…

– Знаю, ты еще не готова, – сомкнул руки у нее на животе, – и я подожду, но недолго, Эйва.

– Я могла бы петь для вас… сколько пожелаете…

– Ты и будешь петь, – дотронулся до лобка, заставив бедняжку затаить дыхание. – А еще будешь делить со мной постель, – вдруг уселся на топчан, ее же заставил встать напротив.

Эйва в этот момент не успела поймать юбку и та все-таки сползла на пол. Последнее, что скрывало сейчас наготу, так это палантин, но Кархем стянул его. Девчонка осталась в одной кофточке с коротким рукавом. И вид ее тела вывел из равновесия. Всегда самки перед ним ходили голые, а тут… тут совсем иначе – притягательнее.

– У меня кое-что есть для тебя, – произнес голосом на грани рыка, – подарок.

И вытащил из кармана цепочку, очень длинную, но невероятно красивого плетения. Скоро обмотал ее вокруг тонкой талии птички, затем продел один конец с увесистой жемчужиной в кольцо на другом конце.

– Тебе нравится? – накрыл ладонями бедра.

– Да, бэр Кархем.

– Тогда отблагодари, – поднял взгляд.

Отблагодарить? Как? Как она может его отблагодарить?

– Чт-т-то… – начала заикаться, – что мне сделать?

– Как вы обычно благодарите за ценные подарки? – склонил голову на бок.

Он хочет поцелуя? Или объятий? Уж явно не рукопожатия. Да и руки жмут друг другу только мужчины. Может, объятий будет достаточно?

Эйва, недолго думая, склонилась и обняла вожака за шею, хотя внутри все сжалось от страха. Какое же у него горячее тело, как печка. А Кархем мгновенно воспользовался положением и затянул это хрупкое создание к себе на колени, который раз втянул ее запах и не удержался – провел языком по шее, из-за чего Эйва съежилась, покрылась мурашками.

– Хет, мэрак, дэ хатас (Ты и, правда, незрелая), – заговорил почти шепотом, – аш хет мас, Эйва (но ты моя, Эйва)

Не хотелось ее отпускать от себя, такого с ним еще не случалось, чтобы наложница была настолько близко, чтобы обнимала настолько крепко, несмотря на жуткий страх. И голос ее, теперь он вообще не выходит из головы.

– Ты можешь идти, – взял ее за руки, чтобы отпустила. – Ступай, – заставил подняться. – Как понадобишься снова, Фарата придет за тобой.

– Хорошо, – взяла с пола юбку.

Когда Эйва покинула залу, Кархем позвал Фарату и потребовал привести к нему двух наложниц.

– Все в порядке? – смотрительница заметила напряженный взгляд вожака.

– Поёт

хорошо.

– Кого привести?

– Новых.

– Налию и Вейру?

– Плевать! – рыкнул на нее, после чего схватил со стола яблоко, – буду ждать их в своих покоях.

– Габан.

Однако прежде чем идти за наложницами, Фарата устремилась к Эйве. Нашла ее трясущуюся в кровати под одеялом. Тогда немедленно подошла, отвернула одеяло.

– Бэр Кархем быть с тобой? – принялась осматривать ее.

– Нет, – кое-как села.

– Так, чего же ты трястись?

– Простите, гэл Фарата, просто страшно было.

– Ясно, – сразу успокоилась, – Риа принести тебе горячего отвара. Ты ужинать?

– Нет.

– Тогда и ужин.

– Благодарю.

На что орчанка как-то небрежно фыркнула, после чего отправилась дальше. В покои наложниц вошла, будучи на взводе:

– Налия! Вейра! Хозяин вас ждать!

Девушки мигом повскакивали, похватали туники и, натягивая их на ходу, устремились за смотрительницей. А отправив девушек к Кархему, орчанка поспешила в кухню, где все еще кипела работа. Служанки мыли посуду, подметали полы, Макора замачивала в воде репу на завтра.

– Где Риа? – Фарата оглядела присутствующих.

– Посуду моет, – ответила повариха, не оборачиваясь.

– Пусть отнесет Эйве ужин и обязательно успокоительного отвара.

И Макора развернулась, уставилась на нее с явным раздражением:

– Сгубил девчонку все-таки, – процедила сквозь зубы.

– Никто никого не губил, – выпрямилась, – девка перенервничала только и всего.

– Как ты только спишь ночами, – и снова отвернулась.

– Крепко, – прошипела в ответ, – чтобы Риа шла немедленно, – засим удалилась.

Тарос тем временем сидел в своем гулуме, ибо людских домов не признавал и не хотел находиться там, где все провоняло другими. Орк не знал, куда себя деть. Ирхат ему все рассказала. Возможно, этой ночью Кархем возьмет Эйву или уже взял. Тогда достал из-под жилета платок, вдохнул запах. Пусть! Пусть она подарит ему первую ночь, не важно. Он пойдет и попросит об обмене, все равно.

– Вы желаете нас, бэр Тарос? – раздалось со стороны спального гулума, где жили наложницы.

В ответ же получили такой взгляд, от которого разом побледнели и поспешили скрыться.

Эти самки не идут ни в какое сравнение с ней, с такой маленькой боязливой самочкой. От одной только мысли об Эйве, от одной фантазии, как ласкает ее, чтобы не боялась, аж зубы свело.

– Сашаль! – позвал одну из наложниц.

Та примчалась мигом:

– Да, бэр Тарос.

– Подготовить купальную. Мыться буду.

– Да, господин, – склонила голову и побежала скорее выполнять приказ.

Сейчас же за толстой шкурой, коей был загорожен проход в трапезную и купальную, зазвучали голоса, заскрежетала печная заслонка, загремели черпаки. А Тарос вышел на улицу, прислонился к столбу, поддерживающему шатер, и уставился на звездное небо.