Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!»
Шрифт:
Отец описывает эти наполненные драматизмом часы следующим образом:
«Согласно полученным им инструкциям, посол Хендерсон сообщил мне при вручении британской ноты, что британское правительство не может рекомендовать польскому правительству принять предлагаемую правительством Германии процедуру переговоров. Оно рекомендует обычные дипломатические каналы, то есть привести дело в движение путем вручения предложений польскому послу (…).
Если правительство Германии предоставит эти предложения также и британскому правительству, и оно придет к мнению, что предложения представляют собой разумную основу для урегулирования подлежащих обсуждению проблем, то оно использует свое влияние в Варшаве в смысле их решения.
Со своей стороны, я указал Хендерсону на то, что согласно полученной нами конфиденциальной информации, в течение дня уже была объявлена всеобщая польская мобилизация. Я также должен был привлечь его внимание к факту, что германская сторона
Премьер-министр Чемберлен утверждал в своей речи в Палате общин 1 сентября 1939 года, что это чтение происходило «at top speed» (с высочайшей скоростью). Справедливо обратное [292] . Утверждение Чемберлена тем более замечательно, что то, что Хендерсон совершенно правильно понял все существенные пункты немецких предложений и проинформировал о них свое правительство, документально подтверждается опубликованным позднее в британской «Синей книге» отчетом Хендерсона об этом разговоре. Более того, в своих мемуарах «Failure of a Mission» Хендерсон сообщает (стр. 273), что в два часа ночи, после окончания разговора со мной, он назвал польскому послу Липскому воссоединение Данцига с рейхом и референдум в коридоре в качестве основных пунктов немецких предложений. Хендерсон замечает по этому поводу, что он охарактеризовал их как несправедливые и рекомендовал Липскому: его правительство должно предложить немедленную встречу между маршалами Рыдз-Смиглы и Герингом. (…)
292
Даже заговорщик д-р Пауль Шмидт (переводчик, не следует путать с одноименным главой пресс-службы Министерства иностранных дел) пишет в своей книге «Statist auf diplomatischer B"uhne» на S. 459: «Риббентроп зачитал Хендерсону предложения по-немецки [Хендерсон свободно говорил на немецком языке], без того, однако, чтобы, как это часто утверждалось позже, особенно спешить. Напротив, к некоторым пунктам он давал еще и пояснения».
Когда я по окончании разговора вернулся в рейхсканцелярию, я доложил фюреру, что Хендерсон был очень серьезен и что он вновь укрепил мое убеждение в отношении вступления в силу британской гарантии Польше. Я рекомендовал передать послу Хендерсону сообщенные ему мной германские предложения также и в письменном виде. Гитлер отклонил это предложение, однако утром 31 августа он все же распорядился, чтобы текст через Геринга — Далеруса попал в руки английскому послу. Адольф Гитлер в этот день вновь ожидал вмешательства Англии или появления уполномоченного польского переговорщика и, наконец, распорядился вечером 31 августа обнародовать немецкие предложения по радио. Немедленный ответ Варшавского радио явился откровенной провокацией» [293] .
293
Ribbentrop, J. v.: a. a.O., S. 195-197. 10 сентября 1939 года Чемберлен записал в своем дневнике: «[…] Я думаю, что он [Гитлер] всерьез рассматривал соглашение с нами (“seriously contemplates”) и что он серьезно работал над предложениями (которые были объявлены также по радио) […]»; из: Feiling, K., a. a.O., S. 416 f.
Существенным содержанием немецких предложений являлось:
• Возвращение Данцига в Германский рейх.
• Плебисцит в коридоре на территории от Балтийского моря до линии Мариенвердер — Грауденц — Кульм — Бромберг — Шенланке. Правом голоса обладают все поляки и немцы, проживавшие в этой области с 1 января 1918 года. (Если последовать за линией, указанной на карте, то легко установить, что лишь относительно небольшая часть северного «коридора» должна была явиться предметом голосования.)
• Гдинген (Гдыня) исключается и остается за Польшей.
• Остальные предложения относятся к свободным путям сообщения в Германии и Польше, правам меньшинств для соответствующих меньшинств, демилитаризации Данцига и Гдингена, международному контролю и т. д. [294]
В записи отца из Нюрнберга рассказывается далее:
«Британская «Синяя книга» подтверждает, что 31 августа в 9 часов 30 минут утра британское правительство располагало отчетом Хендерсона. Поскольку Хендерсон проинформировал Липского уже в два часа ночи, можно считать невероятным допущение, что своему собственному правительству содержание и результат разговора со мной он сообщил лишь так поздно. Доказано также, что «Daily Telegraph» утром 31 августа вышла с сообщением
294
Предложения Риббентропа/Гитлера [через Далеруса] Хендерсону в: Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges 1939 Nr. 2 (Hrsg.: Ausw"artiges Amt), Dok. Nr. 466.
295
IMT, Bd. XVII, Verhandlungsniederschriften, 28. Juni 1946, Vormittagssitzung; S. 214, Свидетельское показание тогдашнего министериаль-директора Ганса Фриче на Нюрнбергском процессе.
В любом случае является фактом то, что немецкие предложения утром 31 августа были известны как в Лондоне, так и в Варшаве и то, что английское правительство в течение этого важнейшего дня не предприняло больше никаких серьезных попыток преодоления кризиса. Благодаря вмешательству Англии, он мог бы 31 августа быть легко устранен. Достаточно было лишь уполномочить из Варшавы посла Липского принять германские предложения, но даже этого не случилось. (…)
Вечером 31 августа в половине седьмого польский посол Липский явился ко мне. Он заявил, что польское правительство «поддерживает предложение британского правительства», официальный ответ об этом будет предоставлен германскому правительству «вскоре». Для принятия германских предложений, не говоря уже о каких-то реальных переговорах, или даже только для обсуждения Липский не имел никаких полномочий, что он мне особо подчеркнул. В тот же день польский министр иностранных дел устно заверил британского посла Кеннарда, что польский посол в Берлине не уполномочен принять германские предложения» [296] (…)
296
Британская «Синяя книга», выпуск 1, документ номер 96.
Публикацией своих предложений германское правительство в очередной раз предоставило Польше возможность дать согласие на обещанные переговоры. События можно было еще скорректировать, если бы польское правительство поймало мяч, брошенный ему публично, и через свое радиовещание сообщило бы о своем позитивном отношении. Варшавская радиостанция и в самом деле ответила еще 31 августа около 23 часов. Но этот ответ — в британской «Синей книге» он отсутствует — говорил лишь о «наглом предложении» и с негодованием отверг переговоры. Германия, как было цинично подчеркнуто, тщетно ждала эмиссара из Польши. Ответ варшавского правительства заключается в военных приказах [297] .
297
Ср. Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges 1939 Nr. 2, Dok. Nr. 469.
Польская позиция лишь тогда становится понятной, когда принимаются во внимание два факта, частично ставших очевидными только во время Нюрнбергского процесса:
1. Британское правительство не только не предприняло ничего кардинального в Варшаве для решения германо-польской проблемы, но даже назвало «нежелательным» возможный визит министра иностранных дел Польши Бека в Берлин. Видимо, боялись, что Бек, переговорив с Адольфом Гитлером, все же решится на мирное урегулирование.
2. Посол Липский, по всей очевидности, посвященный в планы немецких оппозиционных кругов, придерживался мнения, что «при начале войны в Германии разразится военный переворот», «Адольф Гитлер будет устранен» и «польская армия, самое позднее, спустя шесть недель будет в Берлине» [298] . (…)
298
Ср. показания Биргера Далеруса на Нюрнбергском процессе: IMT, Bd. IX, Verhandlungsniederschriften, Vormittagssitzung des 19. M"arz 1946, S. 521.
2 сентября Муссолини сделал еще одну попытку урегулирования кризиса. Он предложил международную конференцию, которая должна была собраться 5 сентября, имея целью «подвергнуть пересмотру положения Версальского договора, являющиеся источником непрестанных помех в европейской жизни». Дуче дал понять, что он мог бы осуществить организацию конференции при условии, что «армии остановятся».
Мы приняли это предложение и, когда также и Франция отреагировала положительно, то в течение нескольких часов 2 сентября казалось, будто мир еще можно было спасти. Лишь британское правительство устами лорда Галифакса отвергло вечером 2 сентября в Палате лордов это последнее мирное предложение.