Мой папа - мальчик
Шрифт:
— Ну, даже если таким останешься, всё равно хорошо, — пытался утешить его я. — Будет у меня брат. Мама тебя не выгонит, она же не такая. Может, усыновит. Как-нибудь с ней мы тебя вырастим, воспитаем. В школу будем вместе ходить.
— Ты что, — вздохнул папа ещё тяжелее, — разве могу я, взрослый мужик, сесть женщине на шею? Я ж люблю её.
— И потом, — продолжал я убеждать его, — вторая молодость — это же прекрасный шанс прожить жизнь заново, не повторив ошибок… Все взрослые только об этом и мечтают.
— Ошибок… — снова вздохнул папа, —
— Да уж, не соскучишься. А ты бы какие ошибки исправил, пап? — спросил я. — Ну так, просто интересно…
— Я бы на твоей маме тогда лет бы на пять пораньше женился. И был бы у меня сейчас совсем взрослый сын. Хотя ты у меня и так молодец. — И он приобнял меня одной рукой.
Мне было очень приятно, что папка вот так притянул меня к своему плечу. Но я поспешил отстраниться, ведь мы были сейчас двумя мальчишками, а мальчишки не обнимаются на лавочках друг с другом.
— Значит, домой не идёшь? — уточнил я.
— Нет, что ты.
— А где ночевать будешь?
— Не знаю, — пожал плечами папа. — Может, скинешь мне с балкона спальник и палатку, да я в Чесоткин на последнем автобусе поеду. Встану там на окраине…
— Ну, тоже придумал, — отмёл я эту мысль. — Есть идея получше.
И мы решили снова использовать легенду о «друге Боре», который недавно переехал в Бредск из Чесоткина и теперь ему надо помочь за каникулы подтянуться по всем предметам.
— А что? — сказал я. — С нашей мамой это сработало, сработает и с другими родителями. Пошли к Женьке Вощину.
Наша легенда работала почти безотказно. Иногда, правда, родители моих друзей спрашивали, что это за способ товарищеской помощи такой — ночной? Но и на этот случай мы заготовили ответ:
— А Борька днём, пока родители на работе, с младшей сестрой сидит. И ещё ремонт делает, какие уж тут могут быть дополнительные занятия.
И родители сразу проникались глубоким доверием к «другу Боре».
— А тебя, Женя, за сестрой в детский сад сходить не допросишься, — выговаривала вощинская мама. — Может, и тебя Боря чему-нибудь научит. Занимайтесь, ребята, а я пойду вам бутерброды приготовлю.
На самом деле днём «друг Боря» вместе со мной занимался другими делами. Мы пробовали разными способами снова сделать папу взрослым. Женька Вощин подсказал, что папе нужно попробовать заняться каким-нибудь мужским видом спорта — единоборством или тяжёлой атлетикой. У нас сейчас как раз период активного роста, и это, по мнению Женьки, должно было помочь. Спортсмены, уверял Вощин, они и ростом выше, и сильнее, и выглядят как настоящие мужики. Папа вспомнил, что в молодости он занимался борьбой самбо, почему бы не тряхнуть стариной? Но секции самбо мы не нашли и решили пойти в боксёрскую секцию.
Тренер попросил нас снять майки:
— Ого, какие герои компьютерных боевиков к нам пожаловали, — сказал он с усмешкой, разглядывая наши тощие сутулые фигуры. — Десять кругов по залу — бегом марш!
Я не пропускал в школе уроки физкультуры, хотя и посещал их без особенного энтузиазма, и поэтому пришёл к финишу бодро. А вот папа…
Папа еле чапал по резиновой дорожке, загребая воздух безвольно висящими кистями, дышал со свистом, пот с него лился градом.
— Куришь, что ли? — спросил его тренер, когда папа пробегал мимо.
Папа мотнул головой.
— Смотри у меня, — пригрозил пальцем тренер.
— Смотрю, смотрю, — пролепетал измученный папа, доматывая десятый круг.
— Десять раз отжались, десять раз подтянулись! — снова скомандовал тренер.
Теперь уже мы оба извивались на перекладине, как два червяка. Вот сделаем из папы человека, дал я себе клятву, получу настоящую справку, буду в какую-нибудь секцию ходить. Может быть, и в боксе приживусь.
Потом нас поставили к боксёрской груше и стали показывать простой прямой удар.
— Только со всей дури пока не бейте, — предупредил тренер, — от груши ведь ещё уворачиваться надо уметь. — И ушёл к другим спортсменам.
— Ага, не бейте, — сказал тут папа, — что-то мне кажется, что нужен другой способ. Спорт — это полезно, но долго. Мышцы за три дня не вырастут.
И как даст по груше со всей силы. Груша тут же качнулась и ответила папе мощным ударом. Папа повалился на пол и сказал:
— Будем искать другой выход.
Мой приятель Саня Гусев вспомнил, что вроде бы труд сделал из обезьяны человека.
— А если человек сам себе зарабатывает на жизнь, то и отношение к нему сразу меняется, — сказал Саня.
Сане Гусеву было уже тринадцать лет, он жил с нами на одной лестничной площадке. Прошлым летом Саня работал у старшего брата на автомойке, и сейчас брат снова звал его к себе. Саня говорил, что родители сразу стали относиться к нему, как к взрослому. Ну, будто бы он теперь у них денег не просит и на свои мелкие радости может заработать сам.
— Ты что умеешь делать? — спросил Саня у папы.
— Могу лекции читать. Переводить со старославянского, с английского тоже могу.
— Чего? — спросил Саня, испугавшись слова «старославянский».
— Копать могу, — сказал папа, вспомнив, как копал грядки на даче у бабушки Маши.
— Во, — сказал Гусев, — дело. В соседнем ЖЭУ нужно покрышки в землю вкопать и покрасить, цветочки посадить. Благоустройство территории, верный заработок.
Мы вкопали в разных дворах десятка три покрышек, и нам за это заплатили тысячу рублей.
— Может, подадимся в колдуны? — пошутил я, вспомнив, как легко колдуну Ефиму достались папины деньги.