Мой парень - сущность
Шрифт:
Антонина написала на доске неизвестными символами четыре коротких слова в столбик:
Иш
Дол
Риц
Ган
Вика никогда раньше не видела такого начертания букв, наверное, это был единый ангельский язык. Но она сразу смогла понять произношение этих слов. Она переписала все в тетрадь.
Антонина сообщила:
– Большинство из вас после окончания Школы ангелов получат назначение в качестве ангелов-хранителей. Это первая, но очень важная ступень ангельской иерархии. Многие из вас
Вика попыталась представить себя в роли ангела-хранителя. Справится ли она с этой важной миссией? Она, чей жизненный опыт так скуден за семнадцать лет пребывания в человеческом теле. Требовалось поскорее вспомнить другие жизни, возможно, она ощутила бы себя более уверенно, когда за плечами была бы не одна сотня лет воспоминаний…
Голос Антонины вырвал из раздумий:
– На доске я написала четыре новых для вас чувства: иш, дол, риц и ган. Ангел-хранитель способен сопереживать своему подопечному и ощущать те же чувства, что испытывает в жизни и он. Однако если человек воспринимает происходящее с ним остро, то его ангел – более мягко, размеренно, тягуче. Каждый из вас почувствовал эту разницу в момент становления вашей новой сущности. Тогда вам казалось, что все ваши негативные эмоции, связанные с утратой собственной жизни, будто заволокла пелена. Обычно это ощущение проходит примерно через одни земные сутки, и вы уже должны были привыкнуть к новым условиям среды.
Вика оценила лица однокурсников – соседи справа и слева внимательно слушали учительницу. Подмывало обернуться и посмотреть на Алехандро. Она уже успела пожалеть, что села за вторую парту.
Антонина продолжила:
– Итак, что же означают эти четыре новых для вас чувства? Иш – это самое сладкое и приятное для ангела-хранителя ощущение. Когда подопечный ему человек влюблен и счастлив, ангел чувствует отголосок этого в виде радости и благодати. Это прекрасное светлое чувство мы называем «иш». – Вика подумала, что хотела бы испытать не иш, как отголосок чьей-то любви, а влюбиться самой по-настоящему. Но ближайшие столетия ей, видно, это не светило.
– Когда человек испытывает радость, – продолжила преподавательница, – у ангела всегда хорошее настроение. Мы зовем это состояние «дол». Слово это перекочевало в нашу повседневную жизнь. «Дольно» в ангельском лексиконе – синоним слову «радостно», даже когда мы говорим о личных чувствах без привязки к подопечному человеку.
Вика вспомнила, что уже не раз слышала выражение «дольно» от парней-кураторов и от Гликерии. В принципе слуха оно не резало.
– А вот чувства риц и ган – заметила Антонина, возводя палец верх, – отрицательно окрашены. Когда человек испытывает злобу, ненависть, ангел чувствует волнение и тревогу за него. Такое ангельское состояние называется «ган». Если вы вдруг беспричинно почувствовали ган – это немедленный сигнал о том, что вашему человеку требуется поддержка. А когда люди чувствуют утрату, скорбь, острую душевную боль, мы ощущаем печаль, уныние. Это состояние зовется «риц». Не путайте риц и собственную хандру, иногда эти чувства бывает трудно различить.
Вика вспомнила о вчерашнем разговоре с Гликерией. Той овладела, по ее словам, беспричинная печаль. Не было ли виной тому сопереживание какому-то человеку? Но ведь Гликерия не работала ангелом-хранителем, она была куратором. Распространялись ли на кураторов эти новые понятия?.. Урок поставил перед Февронией
Она все же обернулась, чтобы посмотреть на Алехандро. Он сидел через три ряда от нее в самом дальнем углу от окна. Склонился над тетрадью и что-то в ней выводил. Волнистые черные волосы, которые он обычно зачесывал назад, сейчас прикрывали большую часть его лица. Взгляда ее он не заметил. Он едва ли замечал, что происходило вокруг него. Слушал ли он вообще объяснения учительницы?.. Другие одноклассники за ее спиной выглядели сосредоточенными и внимательно слушали Антонину, так же, как и она до этого момента. Выходило, что Алехандро был единственным в классе, кто разительно отличался от стандартов, принятых для новоиспеченных молодых «ангелочков».
«Интересно, как звалось бы то чувство, когда ангел испытывает острое любопытство и желание докопаться до истины?.. – представила Вика и улыбнулась собственной мысли. – Я бы назвала это чувство… – она задумалась, – «нос». Тот, что оторвали Варваре, ведомой чувством жесткого любопытства… Испытываемый мною «нос» обязывает поскорее разобраться в причинах причуд Алехандро».
Глава 38
Ответ Оракула
Костя вернулся домой под вечер. Он посмотрел немного телик и задремал на диване.
Его разбудил звонок в дверь. Квартира в последнее время стала напоминать проходной двор.
Он встал с дивана, стряхнул крошки от чипсов с футболки и пошел открывать.
Герман. В стельку пьяный.
– О, дружище! Хорошо погулял?
– Костян! Я вспомнил! – Герману, видимо, захотелось дружеских объятий, он раскинул руки.
– Пойдем, я положу тебя на диванчик, – сказал Костя, подставляя другу плечо для опоры.
– Нет, Костя! Ты не понял! Я вспомнил та-а-ко-о-е-е…
– Расскажешь мне все, но сперва сними ботинки и пойдем со мной.
Костя уложил друга на диване в гостевой комнате.
– Водички будешь?
– Да! – сказал Герман и икнул.
Выпив принесенный стакан залпом, он приподнялся на локте:
– Я был на вечеринке с обалденной телкой во-о-от с такими… – его руки описали в воздухе восьмой размер груди.
– Рад за тебя. – Костя не любил такие подробности.
– Нет, радоваться не чему. Это мое задание от Миндобра. Ненавижу задания от Миндобра! Потому мне и пришлось напиться, чтобы заложить основы для расставания «по-хо-ро-шему», – он с трудом выговаривал буквы.
– А-а-а, да, действительно, тебя стоит пожалеть, – Костя сдерживал улыбку.
Герман попытался принять серьезное выражение, но получалось комично. Он произнес, выпучивая глаза:
– И сев в такси, я ВСПОМНИЛ! Знаешь, кто мы с тобой?
– Инкубы? – улыбнулся Костя.
– Да нет же! Кто мы с тобой друг другу?
– Друзья?
– Не-е-ет, мы не просто друзья! Ты был мне сыном! – Костя аж поперхнулся. – Да, да, да! – вскрикивал Герман, жестикулируя. – Семь жизней назад я был твоим отцом! Я воспитывал тебя, Костенька!
– Интересно…
Герман продолжал восторгаться:
– Это потрясающе! Я тебя родил! Прикинь?! Ты звал меня папкой! – экспрессия пьяного папаши зашкаливала. – Возможно, именно тогда и началась наша с тобой крепкая мужская дружба?
Костя участливо улыбнулся:
– Ну, теоретически, я тоже мог быть когда-то твоим отцом… Просто ты еще не допился до этих воспоминаний.
– Ничего ты не понимаешь! Я не пьяный, я счастливый сукин сын! И у меня был мой любимый сыночек – ты! – он потянулся к нему губами в намерении поцеловать, скорее всего, в лоб.