Мой персональный бандит
Шрифт:
– А кукуруза где?
– Съела уже.
Вопросов больше не было. До города было не так далеко, но сумма за такси была космическая. Ладно, я все готова отдать, лишь бы все это закончилось. Такси, как и было велено, я отпустила раньше, и ещё пару кварталов шла пешком. Нужный ночной клуб мне помог найти интернет. Входить нужно было сзади и я позвонила в звонок служебного входа. Открыли сразу.
– Чего нужно? – лениво спросил охранник.
– Ахмеда позови, – вежливо вполне попросила я.
Молодой парень скептически посмотрел на мои старые кеды, штаны в пыли, в волосах листья и нити с кукурузных
– Вали отсюда, – велел он и дверь начал закрывать.
Я не готова была сдаться. Выставила ногу, блокируя дверь.
– Если ты его не позовёшь, – твёрдо сказала я. – Много людей умрёт. Ты первым.
Он поверил. Что неудивительно, я же не лгала… провел меня внутрь. Ахмед пришёл через десять минут. Молодой охранник не уходил, стоял в стороне
– Ну? – требовательно спросил Ахмед.
– Пусть он уйдёт, – показала я на охранника.
Ахмед закатил черные глаза, но кивнул, и охранник ушёл, оставив нас в полупустой комнате одних.
– Говори.
– Я от Дежнева.
Между нами было несколько метров, он преодолел их в доли секунды, схватил меня за плечи, чуть тряхнул.
– Живой? – почти закричал он мне в лицо. – Живой?
– Живой, – устало сказала я. – В погребе моём…
И с каждым словом мне становилось немного легче, я была рада разделить с кем-то сильным ответственность за чужие жизни.
Глава 10. Михаил
Она ушла в самом начале вечера. Эти места я знал плохо, но в общем и целом, когда составляли маршрут, положение дорог запомнил. До трассы километров восемь. За сколько их пройдёт девушка? Сможет ли выйти из деревни? Я прислушивался и боялся услышать выстрелы. Сознание было не стабильным, я опасался снова забыться бредовым сном.
– Хватит, – сказал себе я.
Если они придут, я умру стоя, а не лёжа на одеяле на полу погреба. Я не буду прятаться за бабской спиной, даже если она настолько хороша. Нужно выйти. Ради моей безопасности Вера закрыла люк. Я поднялся на лестницу, толкнул. Приоткрылось на пару сантиметров, там стояло что-то сверху, а я ранен. Рука, на которую приходилось делать упор горела огнём, такой же яростный огонь разгорелся внутри моего живота, там, откуда Вера вынула пулю.
Я не сдался. Сантиметр за сантиметром щель становилась шире, с грохотом упал стол, собачка наверху разорилась лаем. Откинул люк, затем старый ковёр, и буквально закинул свое тело наверх, на пол, все силы закончились. Лежу, а собачка лает мне прямо в лицо, того и гляди нос откусит.
– Хватит, – попросил я. – Ты голодная, может?
Пёс ощерил зубы, и я в принципе понял почему – тот явно являлся мужиком, и принадлежность к мужскому полу продемонстрировал повернувшись попой.
– Виноват, прости, – сказал я.
Заставил себя сесть. Потом встать. В голове шумело, ноги подгибались. Я ненавидел быть слабым, а сейчас я и вовсе зависел от женщины. Ожидание убивало. Я считал – час до трассы полями. Потом час чтобы добраться до клуба. Если даже час про запас, то получается, в полночь она уже там должна быть. Ещё час на дорогу обратно, до полей её Ахмед доставит, дальше пешком пойдёт. Значит в час ночи она должна быть здесь.
Смотрел на часы. Десять вечера. Одиннадцать. Полночь. Думал о том, что проще
Собачка устала было лаять и убежала в другую комнату. Потом я едва не упал, потеряв сознание, и она вернулась на шум. Наклонила голову, посмотрела, и тявкнула. А время глубокая ночь.
– Бестолочь ты, – беззлобно сказал я. – Вот свернут тебе шею, будешь знать.
На столешнице гарнитура кухонного прикрытое салфеткой мясо. Бросил собаке кость, но он посмотрел на меня, как на идиота. Вот в моем детстве, собаки жрали все.
– Прости, мраморной говядины у меня нет. Вот выберусь, привезу тебе целую мраморную корову.
Песик словно понял, кивнул, дернул хвостиком и снова убежал спать на диван. Я, если честно, рад был его компании, он хоть как-то отвлекал от томительного ожидания. Шевелиться было больно, но дошёл до раковины, включил воду и долго пил прямо из-под крана. Умылся, это немного освежило. Перед уходом Вера дала мне лекарство и укол поставила, но это было несколько часов назад и действие явно оканчивалось.
Два часа ночи. Если все хорошо, она должна была вернуться. Если с ней что-то случилось, мне придётся умирать, думая о том, что она пострадала по моей вине. А она заслуживала этого меньше всех. Светать начнёт в четыре-пять утра. Мне нужно быть в сознании, чтобы не допустить смертей невинных людей. Перед рассветом я выйду. Отойду, насколько смогу от дома Веры, чтобы отвести от неё подозрения. И…выходит умру. Надеюсь, быстро, развлечений с огнестрелами мне хватило за глаза.
Иногда я забывался сном, тогда заставлял себя встать со стула и стоять. До трех часов оставалось пару минут, я следил за циферблатом больших настенных часов, когда что-то скрипнуло на крыльце. Я выдернул себя из забытья и жалел только о том, что не ушёл от дома Веры. Если они убьют меня, не страшно, но они же потом её накажут за помощь мне…
Дверь открылась, впустила шум лёгкого летнего дождя и ночную свежесть. Кто вошёл я ещё не видел, но пёсик спрыгнул с дивана и побежал на встречу. Он не лаял, скорее повизгивал, явно на меня жалуясь. На кухню вошла Вера. Мокрые брюки прилипли к коже, подчёркивания очертания её тела. Волосы – к лицу. В глазах усталость. Здесь было гораздо светлее, чем внизу и я чётко видел её лицо. Красивое. Волевое.
– К четырём они начнут штурм, – тихо сказала она. – Зачем вы вылезли? Внизу безопаснее, за два дня там не нашли…
– Спасибо, – выдохнул я.
Вот прямо сейчас я хотел бы отдать ей все, что у меня есть. Беда одна – у меня в кармане джинс только пуля, которую Вера из меня достала.
– Я спасала стариков.
– Я тебя отблагодарю…
Встал. Покачнуло, но я удержался и не упал. Сделал шаг к дверям. Потом другой. Вера бросилась ко мне навстречу, но я её отстранил. Она покачала головой и приложила ладонь к моему лбу.