Мой первый раз. Книга вторая

Волкова Светлана

А до этого я была скромным (напоминаю) ребенком, который фуроров не производил.

Но вот пришло одно приятное воспоминание!

Я ездила в детский лагерь два раза: неудачный, а на следующий год удачный. И вот когда я приехала во второй лагерь, я со всеми поразительно быстро перезнакомилась, и мы делали какой-то очередной бесконечный номер прям в начале смены.

А нужно сказать, что в этот лагерь дети ездили годами,

и многие были между собой знакомы. И было очень приятно, когда какая-то девочка удивилась, узнав, что я первый раз, и сказала: “Странно, а ты так выглядишь, как будто ты своя, потому что со всех углов от людей только и слышно “Соня, Соня, Соня”.

Для меня это было совсем новое чувство популярности и принятия, и мне было так ужасно-ужасно приятно, хотя вот этого фурорного момента и не было. До этого меня не сильно-то радостно принимали в коллективах всяких там школьных, или вот в каких-то лагерях. Я себя чувствовала немножко на обочине жизни всегда. А тут оказалась прямо в её центре.

Ну, а на следующий год случился уже чатик, где место в центре жизни стало довольно привычным, хотя и не всегда осознаваемым.

ХЕЛЬГА

Есть люди – праздник. Они даже инструкцию к холодильнику могут прочитать так, что вокруг все будут покатываться со смеху. Я же – полная им противоположность. Дай мне самый смешной текст, и я умудрюсь прочитать его как инструкцию к холодильнику.

У меня вообще с чувством юмора сложновато. Мне вот, например, стендап не смешно, ну вообще не смешно. И не то чтобы меня шокировал текст выступления комиков, да и белое пальто я отродясь не носила, но вот как-то не смешно. Хотя посмеяться над хорошей шуткой я люблю. Только вопрос в том, что в моём представлении является хорошей шуткой.

Сколько я ни пыталась, сколько ни напрягала память, но ни одного случая, когда бы я вызвала смех у окружающих, вспомнить мне не удалось. Вполне возможно, что такие моменты в моей жизни были. И скорее всего, я не единожды попадала в нелепые и смешные ситуации, причём в главной роли. Но то ли память их не зафиксировала, то ли они сгинули в разделе “пустое” мозгового хранилища, то ли это тревожный звоночек начинающейся деменции, факт остаётся фактом – своего звёздного часа в роли комика я вспомнить не смогла.

Вот так проживёшь положенное количество лет, после смерти явишься на праведный и справедливый суд души, инспекторы-кураторы начнут

зачитывать страницы книги жизни – и всех станет неумолимо клонить ко сну от монотонности перечисления череды событий. Никакого тебе спунеризма, никакой экспрессии и веселухи. Даже как-то неловко за себя стало.

Непавин С.

Я усиленно вспоминал все свои звёздные, околозвёздные и звезданутые часы. Так уж получилось, что я часто оказывался в роли «клоуна», и таких бенефисов было много. Я люблю посмеяться над собой и легко соглашаюсь на примерку нелепых образов. А еще я люблю розыгрыши.

Но первый? Пожалуй, первым Звёздным часом можно назвать роль местного алкоголика, которую я отыграл на бис еще в детстве. Было мне около одиннадцати лет. Мы с братом находились в том возрасте, когда пьянчуги не раздражают и не побуждают прочитать нотацию о вреде дружбы с зелёными чертями. У детей вообще какой-то особенный взгляд на вредные привычки.

Над образом алкоголика мы старательно поработали. Надрали шёрстки с бараньей шкуры, которая лежала на сиденье папиного мотоцикла, раскопали старый фиолетовый пиджак с серебряной искрой, нашли сплющенную временем и котами фуражку, достали из мешка с вещами «на тряпки» трикотажные гамаши с пузырящимися коленками и тельняшку.

Костюм «товарища выпивающего» получился знатный. Приступили к гриму. Надранную овечью шерсть приклеили на брови, виски и подбородок, мамиными тенями нарисовали фингалы, на пиджак налепили репейники и в карман вставили бутылку из-под водки, правда, вместо горючего налили обычную воду.

Наверное это печально, что я знал, как изображать пьяницу. К сожалению, пример всегда был перед глазами – дед и дяди со стороны папы и мамы, но тогда я об этом не думал.

В костюме алкаша я бродил по улице и приставал к прохожим с просьбой дать «копеечку на опохмел». Женщины, завидев меня, ускорялись и, прижимая сумку к груди, торопливо исчезали за поворотом. Некоторые советовали проспаться. Самое сложное было не заржать и не выдать себя детским голосом. Поэтому во втором акте я перешёл на пантомиму. Бродил по улице и валился на дорогу чуть ли не в ноги незнакомым людям. Они проходили мимо, не помню, помог ли хоть кто-нибудь, «денежку полечиться» точно никто не дал. Эх, не удалось совместить Звёздный час с первым заработком.

Конец ознакомительного фрагмента.