Мой первый раз. Книга вторая

Волкова Светлана

Человек ведь не сможет так жить!

ХЕЛЬГА

Новый год – волшебный праздник!

Вполне может быть, где-то есть мир, в котором живут волшебники и единороги. Возможно, там живёт и Дед Мороз со Снегурочкой. А вот здесь в реальности, где живём мы, волшебство не приходит само собой, его создаём мы сами. А для детей волшебство Нового года создают взрослые. Ну, кто как может, такое волшебство и создаёт.

Какой же был мой первый подарок на Новый год, тот, который я могла бы запомнить? Полагаю, что он мог бы быть сделан где-то полвека назад. Полвека – это так бесконечно много и так бесконечно мало! Но

сколько бы я ни пыталась мысленно опуститься в то время, меня окружал лишь туман. И я, как ёжик в этом тумане, пыталась отыскать лошадку – воспоминание о подарках на Новый год. Вспомнилась только корона, обёрнутая ватой и расшитая мишурой, дождиком и стеклянными ёлочными украшениями, вроде гирлянды из стеклянных бусин. Вероятно, она меня восхитила, потому и запомнилась. Но где я в ней красовалась, для чего она была сделана, я, увы, не помню. Я вообще очень многого не помню из детства, словно это была другая ветка мультиреальности, которая для меня в какой-то момент захлопнулась, оставив лишь обрывочные воспоминания.

Теперь я уже совсем большая девочка, и сейчас волшебство Нового года для внучки, как самого младшего члена семьи, должна бы делать сама. Но надо признаться честно, волшебник из меня так себе, плохенький. Однако есть дедушка, вот он умеет привнести в реальность бытия волшебство и радость. Поэтому первый подарок на Новый год внучка будет точно помнить. Вернее, не помнить, а знать. На самый её первый Новый год, ей ещё и года не исполнилось, дедушка подарил ей золотые сережки с бриллиантами. Серёжки были не куплены в магазине, а сделаны ювелиром на заказ и такие же, как у бабушки.

Понятно, что сейчас она их не носит, они великоваты для её нежного детского ушка, но наступит время, когда она сможет носить эти серёжки с историей. Они заказаны, сделаны и подарены дедушкой и бабушкой с бесконечно большой любовью к внученьке. Возможно, они, как оберег, защитят её от дурного глаза и неверного поступка. Хочется верить, что будет именно так.

А ещё у нас хранится бутылка шампанского. Хорошего, дорогого, почти эксклюзивного шампанского из урожая её года рождения. Тоже дедушка придумал. Загадав, что она откроет эту бутылку в день своей свадьбы. И это история и немного волшебство.

А на прошлый Новый год он придумал сделать снежные следы Деда Мороза к ёлке с подарками. И вот эти следы внучка запомнила. У нас с ней недавно произошёл вот такой разговор.

– Помнишь ли ты, внученька, что тебе подарил Дед Мороз на прошлый Новый год?

– Нет, вообще не помню.

– К тебе ещё Дед Мороз приходил и вокруг ёлки наследил!

– А, точно, вспомнила! Мне он принёс собаку, микрофон, рюкзак, девочек-принцесс и ещё много шоколадных конфет!

Вспомнились сразу все подарки и то, как это было, лишь только память открыла файл со следами Деда Мороза! Удивительное дело эти якорьки. Потянешь за них – и сразу вытянешь целую историю.

А волшебник и немного Дед Мороз у нас дедушка. Ну а я буду учиться волшебству, потому что именно оно делает мир добрее и краше, особенно если волшебство сделано с любовью!

Звёздный час

СОВЯНА

Ну, как всем давно известно – я человек не публичный. И очень не люблю лишнего внимания к своей персоне. Особенно когда над этой персоной ржут. Оно понятно, что жизнь не спрашивает, и порой как вляпаешься во что-нибудь эдакое – так и остаётся только обтекать. И делать вид, что так и было задумано.

Но вот в детстве контролировать косяки было гораздо

сложнее. Хотя бы потому, что тогда попросту не знал, где и за что похвалят, а где поджидает феерический п… перфоманс.

А дело было так. Точный свой возраст не назову, но сто пудов дошкольный. Гостили мы с братом у бабушки. И бабушка тогда приготовила вареники с консервированной вишней: на зиму делали такие закрутки – вишня в собственном соку. Можно было компот сварить или вот в вареники, в пирог её напихать. В тот раз сок вишнёвый слили, разбавили, сахарку добавили – вышел натурпродукт, пейте, дети, на здоровье. Ну и вареники же.

И вот мы сидим за столом, уплетаем всю эту вкуснятину, и тут прабабушка возвещает: “А сегодня ж Егорьев день!” Надо сказать, она помнила кучу языческо-христианских праздников и с лёгкостью их все комбинировала. Ну вот она обмолвилась, а у меня сразу мысли закрутились: “Ну и? Раз какой-то там день особенный – значит, это праздник?” А как надо праздновать, я уже представление имела. Поэтому пафосно подняла стакан с вишнёвым соком и многозначительно провозгласила: “Ну – выпьем за Егорова!”

Босходи, такого ржача от бабушек я точно не ожидала! С повизгиванием, до слёз, до нестояния на ногах. И всем соседкам в тот же день история была поведана в красках. И все ржали как не в себя. Это точно был Звёздный час.

AlbireoMKG

Вообще я хотел рассказать мстительную историю, когда понял сладость мести, как от этой сладости кружится голова, и что я вообще не понимаю, когда вот, знаете, в нарративах кто-то там так хотел отомстить, так хотел, отомстил и не чувствует ничего, такой весь пустенький, такой типа “а легче не стало”. Не знаю, видимо, месть не настоящая была, а лживая, как сами люди.

У меня была настоящая, так у меня прямо не то что тогда голова кружилась от сладкого чувства победы, а до сих пор приятное чувство разливается, когда я это вспоминаю. Просто мстить нужно уметь. А не умеешь – сиди, обтекай, не лезь.

Но надо бы что-то доброе и весёлое (как будто моё веселье не считается!), чтобы все угорали, а там я один угорал.

Ну ладно, расскажу весёлое. Я обожал ходить к мамке на работу. Она у меня работала в НИИ инженером, что-то там научный институт с нефте- и газодобычей. Лёля – моя очень близкая тётя, тоже там работала, в соседнем отделе. Это был вот тот самый советский НИИ – и красивее, и человечнее, и рабочее, прогрессивнее, теплее и чудеснее я мало чего могу представить. Первые компьютеры, теннисный стол в широком коридоре, чертёжные доски, лабораторные склянки, красивые тощие интеллигенты в водолазках, седые крепкие начальники в костюмах-тройках. Бесконечная болтовня за чаем то в одной, то в другой комнате. А ещё там обедали все вместе, ну, прямо были дежурные по кухне, хотя у НИИ была своя столовая, и там прямо варили супы, картошку, жарили котлеты, накрывали стол в лаборантской, и все собирались за этот большой стол, включая начальников отделов. Как же я обожал ту атмосферу!

Когда меня брали с собой на работу, это были лучшие дни! Я шлялся по НИИ, заходил в какую-нибудь комнату, меня не гнали, кто-то со мной рисовал, кто-то мне что-то рассказывал, а уж какой я был гордый, если мне давали помочь – подавать гирьки в лаборатории, измерять какие-нибудь штуки, что-то кому-то отнести. Чувство причастности и вовлечения – это, конечно, ужасно приятно.

Мамка у меня была враждебная, с кем-то у неё были какие-то тёрки (что удивительно, эти люди мне нравились особенно, и я часами сидел у них, и ко мне они были очень добры). А те, кто нравился мамке, не очень нравились мне.