Мой плохой препод
Шрифт:
Я фыркнула.
– Вы меня оскорбляли, унижали и угрожали. Да вы очень горячий мужчина оказывается..., – я осеклась, поняв, как это прозвучало.
Препод удивленно вскинул бровь, и в его глазах мелькнуло что-то, от чего сердце заколотилось сильнее. Интимность двойного смысла в моих словах запульсировала в моих венах и опустилась между ног. Что за дела, почему у меня на него такая реакция? Может быть, я больна или заразилась от Леры?
Блин. Нужно держаться достойно!
–
– И?
– Я не привык извиняться. Мне это с трудом даётся. Обычно я просто покупаю подарки и извинения не требуются.
Неужели он никогда не извинялся? Почему тогда приехал ко мне?
– Вы решили и моё прощение купить, но гордость и самоуважение не продаются.
Мои зубы сжались, но я проглотила свое раздражение. Громов смотрел на меня при этом с таким любопытством, что я разозлилась. Чего он от меня ждет? Что я брошусь к его ногам за дорогие подарки?
– Но вы же думаете, что я на все готова ради денег. Разве не так? Вы из-за этого так злились на меня?
Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри борются гнев и что-то ещё, более мягкое, более опасное.
Громов замолчал, его взгляд стал тяжелее. Он словно искал ответ, который устроил бы нас обоих, но не находил.
Он шумно вздохнул.
– Я поступил очень несправедливо по отношению к тебе. Я должен был тебя выслушать, а не делать поспешные выводы. Виноват и полностью беру ответственность за своё отвратительное поведение. Извини меня, мне правда жаль, что между нами вышло недоразумение.
Я почувствовала, как тепло разливается по телу, но тут же подавила это чувство.
Я не могу позволить себе слабость, особенно когда Громов смотрит на меня. Если он почувствует мою уступчивость, то вновь превратится в того привычного наглеца.
– Вы думаете, что я вас так легко прощу? – фыркнула я, пытаясь скрыть смущение.
– Мне станцевать или спеть? Я уже извинился, – его голос, холодный, как сталь, смягчился, превратившись в грубый шелк, а взгляд, скользя по мне, становился всё горячее.
– Разбейте стакан и попросите у него прощения. Он станет снова целым? – Я горжусь тем, как спокойно и уверенно я держусь.
Пусть не думает, что я прощу его за красивые глазки и слова. Ну, да, они у него очень красивые.
– Ты решила процитировать статусы школьников? – спросил мужчина своим обычным язвительным тоном.
– Смысл вы поняли, – отрезала я, мгновенно ощетинившись.
Вот как простить такого человека?
Громов внимательно окинул взглядом уютную, но скромную комнату и опустился на диван. Воздух, казалось, сгустился от напряжения, а мои нервы уже были на грани срыва.
– У меня есть к тебе одно предложение, – неожиданно заявил
Я с подозрением прищурилась, вглядываясь в его лицо.
— Какое?
– Я могу взять тебя работать в нашу компанию. На стажировку, – сообщил он с невозмутимой серьёзностью.
– Чего? – вырвалось у меня, в горле внезапно пересохло.
– Ты можешь набраться опыта, многому научиться. Тебя потом в любую компанию примут. Это отличное предложение для тебя. Я не каждому предлагаю место стажёра.
Я несколько минут выпала из реальности, перебирая в голове его слова. Спустя время, я тихо произнесла:
– Но я даже не знаю, что надо делать. Я не справлюсь.
– Ты уже на третьем курсе и базовые знания экономики у тебя уже имеются. Остальному тебя научат. Что скажешь? Это твой шанс, Арина. Не отказывайся, – настаивал Громов.
Он был прав, но как я могу так быстро принять его предположение? С другой стороны, мне больше не пришлось бы искать подработки и тревожиться о будущем с мамой.
Я молчала, сжимая пальцы в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Мысли путались, но где-то в глубине души теплилась надежда. Возможно, это действительно шанс, о котором я даже не мечтала.
— Вы мне предлагаете работу, чтобы успокоить свою совесть, – пробормотала я.
Никита Сергеевич встал и навис надо мной. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретить его взгляд.
– Я предлагаю работу, потому что вижу в тебе потенциал.
Я расхохоталась, пытаясь не показывать собственного волнения.
Черт. Почему он сегодня такой милый?
– Могу согласиться, даже простить вас, но при одном условии, – сказала я твёрдо, хотя внутри всё дрожало.
– Что за условие? – нахмурился мужчина.
– Вы исполните одно моё желание.
– Какое? – полюбопытствовал он.
– Не сейчас. Я могу в любой момент сказать, а вы без слов исполните, – произнесла я с триумфальной улыбкой.
– Я не подписываюсь никогда, не зная всех условий.
– Тогда я тоже не буду подписываться. Уходите, – отошла в сторону и показала на дверь.
Громов раздраженно выдохнул.
— Ладно. Я согласен.
Я медленно кивнула.
– Я приму ваше предложение, Никита Сергеевич, – парировала я.
Он улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на удовлетворение. Он протянул руку, и я, после мимолётного колебания, пожала её. Его ладонь была тёплой и твёрдой, словно отлитой из бронзы.
– Вы приняли правильное решение, Зайцева.
Я почувствовала, как сердце заколотилось быстрее, от одного его прикосновения.
– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как голос дрожит.
Его взгляд, тяжёлый и проницательный, будто проникал сквозь меня, оставляя ощущение, что он знает всё, что я пытаюсь скрыть.