Мой похититель
Шрифт:
— Всё хорошо, она спит, — Демид смотрит на меня, чуть улыбается. — Не переживай, брат, всё с ней хорошо.
— А… ребёнок… — с трудом отлепляю присохший к нёбу язык.
Сердце съёживается от лютого мороза, когда я думаю о том, что Лера могла потерять нашего малыша из-за стресса.
— Ребёнок? — Демид хмурится, и я с ужасом читаю в его лице подтверждение своим страхам. Снова отбрасываю его руку, пытаюсь встать, но получается не успешнее, чем у только что вылупившегося птенца полёты.
— Да успокойся ты! — Демид снова припечатывает меня
— Отвечаешь?
— Да отвечаю, отвечаю! Угомонись уже, а то санитаров позову, тебе опять морфий вколют.
Притихаю. Иногда нельзя переть в дуру. Отключаться ещё на энное количество часов мне совсем не комильфо. Я готов терпеть боль, лишь бы иметь возможность поскорее убедиться, что с Лерой всё в порядке.
— Где она?
— В соседней палате.
— Ранена?
— Нет, Яр! Да господи! С ней всё хорошо! На нервах, конечно, но хорошо всё! Лерка… — он улыбается, качает головой. — Она, конечно, сумасшедшая. Вы друг друга стоите. Она тебя спасла. Всех тут на уши поставила, чтобы тебе помочь. Со мной связалась…
Глаза начинает щипать. Маленькая моя. Нежная… но такая сильная, несгибаемая девочка. Это не я её телохранитель. А она — мой. Мой белокурый ангел-хранитель.
— Кстати, спасибо, что ты меня даже в известность не поставил, — Демид недовольно разминает шею. — Если бы ты не валялся тут весь такой немощный, я бы тебе двинул. Какого хрена не позвал?
— Бегать и стрелять — не твоё, — криво усмехаюсь и отворачиваюсь, чтобы скрыть застывшие в глазах предательские слёзы.
— Давай я в следующий раз сам решу, что моё, а что — нет, лады? — Демид, кажется, реально, раздражён, но сдерживается.
— Как скажешь.
Нет, брат, если бы мне пришлось принимать это решение ещё раз, я поступил бы точно также. У тебя ребёнок. Жена. Я как им в глаза смотреть буду, если с тобой что-то случится?
— Я долго спал? — решаю перевести тему.
— Сутки в отключке был. Потерял много крови. Я, кстати, тебе чутка своей добавил. Надеюсь, ты не против.
— Спасибо, брат, — прикрываю глаза, потому что мне снова становится трудно дышать. Периодически накатывает.
— Всё, Яр. Думаю, ты своё отстрелял. Теперь долгое восстановление, и никакой «работы». Ещё и власти тобой, мягко говоря, заинтересовались. Я юриста знакомого попросил тебе помочь, но…
Демид сдержанно делится своими опасениями на мой потенциально уголовный счёт, но я слушаю его в пол-уха. Приятное тепло заполняет всё внутри, вытесняя боль. Не знаю, может, морфий тоже волнами действует? Или же мысли о спящей в безопасности Лере — мой личный наркотик? Как бы там ни было, внезапно понимаю, что счастлив.
Повинуясь этому приятному ощущению, на секунду прикрываю глаза.
Да, я счастлив как никогда…
— Как он? — нежный голосок выуживает моё сознание из полу наркотического сна.
Тяжёлые веки повинуются не сразу, но потом… я, всё же, открываю глаза, и…
Надо мной склоняется
— Привет, милая… — хриплю и касаюсь её руки.
Горячая.
Нет. Она мне точно не снится! Моя. Моя Лерка.
Глава 54
Лера
Сутки назад
— Как это не беременна? — рука с бумажной салфеткой, которой я вытираю живот от геля, замирает.
Дыхание сбивается.
Глупо моргаю ресницами, пытаясь переварить услышанное.
Усталый доктор поправляет очки.
— Валерия, вы не беременны. У вас эндометриоз и поликистоз яичников, а также…
Он перечисляет ещё какие-то нарушения в моём организме, а я сижу перед ним словно громом поражённая.
Не беременна…
Ребёнка нет…
— Но как же тест… я сделала тест, и…
— К сожалению, ложноположительные результаты встречаются не реже ложноотрицательных, — вздыхает врач. — Послушайте, если вы планируете беременность, то я бы рекомендовал вам пройти более полноценное обследование, по итогам которого вам будет назначено соответствующее лечение, и…
В ушах начинает шуметь. К глазам подкатывают слёзы.
У нас с Яром нет малыша. Того, чего я так боялась, не произошло, но при этом, почему-то я чувствую себя так, будто меня обманули!
Напряжение этого ужасного дня, во время которого я чуть не потеряла любимого, и лишилась ещё чего-то очень дорогого для меня, внезапно прорывается наружу.
Я начинаю всхлипывать, слёзы струями стекают по щекам. Понимаю, что, возможно, это выглядит очень жалко и не к месту, но совершенно ничего не могу с собой поделать!
Чувствую себя ужасно глупо!
Если бы я была внимательнее, если бы была умнее, то купила бы другой тест, подороже! И тогда бы отец не похитил меня возле клиники, а Яр не оказался на операционном столе!
Накрываю ладонью живот, продолжая плакать.
Опустошение давит на грудную клетку. Опустошённая, совершенно никчёмная, ненужная, и…
— П-п-простите… — кое-как собираюсь с силами и застёгиваю джинсы. — Я… я обычно не плачу… я…
И правда, с детства наученная отцом, что женские слёзы только раздражают людей, я всегда старалась быть сильной. Не позволяла себе плакать даже когда было по-настоящему больно, не впадала в истерику…
Но сейчас во мне словно подорвали платину, что сдерживала слёзы столько лет.
Ощущая себя очень слабой и несчастной, спешно покидаю кабинет ультразвуковой диагностики.
Изо рта рвутся неконтролируемые бульканья.
Упрямо иду вперёд, делая вид, что не слышу, как доктор окликает меня.
Пелена слёз застилает глаза, пока я топаю по коридору обратно в приёмный покой, опускаю лицо вниз, чтобы встречные люди не видели моё заплаканное лицо, и…
Врезаюсь во кого-то высокого.