Мой покойный муж
Шрифт:
— Поговори с ним, Айлин! — Этард пытается подняться, но не дают ноги, не разгибаются. — Ты разумная женщина, все сделаешь правильно. Подпиши им все, и от тебя отстанут. Джон обещал мне не трогать вас с Китом, но только если вы сами откажетесь от меня. Прям откажетесь. Объясни Киту, что так будет лучше. Меня он не станет слушать, но ты постарайся! Он тебя слушает! Поговори с ним! Я хотел письмо написать, но лучше не надо. Езжай к нему сейчас, объясни, чтобы не лез. Пусть не лезет, хотя бы, а там уж…
Выдохнул, с трудом
Здоров… я ему едва до плеча достаю, а за последние годы еще больше стал. Нет, с его образом жизни — если не на войне, то в чьей-то постели, особо пузо не отрастишь, но здоров как лось! Только седина на висках… от виска ползет тяжелая капля пота, оставляя грязную дорожку на щеке. Давно небритая щетина во все стороны… Он проводит ладонью по лицу, еще больше размазывая… дорожной пыли на нем…
А Кит весь в отца.
Все это…
— Ты за этим бежал? — пытаюсь осознать я.
— Да, — он кивает, голос хриплый, совсем сел. — Айлин, ты езжай к нему сейчас, мне не успеть… да и не надо, чтобы я… Объясни ему, чтоб не лез. Сейчас, а то потом поздно! Не нужно ему меня защищать, это все правильно.
Он хмурится, раздуваются ноздри.
— Ты хотел предать Джона?
— Что? — Этард удивляется, смотрит на меня, потом кривится. — Да я с Майрет переспал.
— Что?! Да ты сдурел?!
С принцессой!
— Да, — Этард вздыхает. — Я сам дурак, сам влез, все понимал. Ты, главное, Киту объясни, что все правильно и за дело. Он за это отвечать точно не должен.
Не должен. Но куда от этого теперь деться? Если не жизнь, то вся карьера Кита полетит к чертям. И Джон теперь не захочет видеть его при дворе, а Кит… Как ему жить с этим?
— Да ты хоть понимаешь, что теперь будет?! — признаться, я и сама не понимаю, новость оглушила меня.
— Понимаю! — вдруг страшно рявкает Этард, хватает меня за плечи, рывком прижимает к стене. — Прекрати! Я все понимаю. Что сделано, того не воротишь. Главное, понять, как поступить дальше.
Глаза прямо адским пламенем горят. Когда-то я его боялась. Еще бы не бояться, сейчас он — настоящее чудовище.
— А ты сбежишь…
— Да не сбегу я! — он вздыхает, отпускает меня, даже отталкивается, делая шаг назад. — Я же сказал, мне нужно вернуться к вечеру. К ночи… Я очень постараюсь успеть. Думаю, пару часов мне Джон простит. Если вернусь, если все подпишу, то вас не тронут. Я уже подписал. Вы только не лезьте сами, а то Кит может… Он ведь горячий, как… Ты объясни ему, хорошо? — говорит тише и мягче, заглядывая мне в глаза. С усилием сглатывает. — Ладно, я, наверно, все сказал, что хотел. Мне пора.
Качнувшись, делает шаг к двери, ноги держат его плохо.
— Но если ты вернешься, тебя ведь… возьмут под арест?
Он фыркает невыносимо язвительно.
— Ты останешься вдовой, Айлин, — бросает через плечо, отвернувшись. —
За измену казнят.
— Нэт! — теперь уже я хватаю его, разворачиваю к себе, пытаюсь развернуть, мне его не сдвинуть.
— Не надо, — просит он. — Ты присмотри за Китом. И потом, Айлин, не вздумай приходить ко мне… Прости, что все так…
Шумно втягивает носом воздух, отцепляет мои руки. Чуть тянется ко мне, наклоняется, даже кажется, сейчас он меня в лоб поцелует. Но нет. Просто отпускает. Отворачивается.
Я стою, смотрю, как он, шатаясь, уходит.
Все так безумно, что в ушах звенит.
Глава 2. О лорде-дознавателе и будущей вдове
— Он уже был здесь?
Гордан Макинтайр, лорд-дознаватель, приехал после обеда, уставший, весь в грязи, промокший. Утром, как Этард уехал, зарядил дождь, и все лил… Начало лета, вроде бы, но дороги размыло еще с весны, и не просохнут никак.
Гордан один, без «своры», что, пожалуй, удивительно.
Впрочем — один, значит, арестовывать меня не станут. Не сейчас, по крайней мере. Значит, пока Гордан хочет поговорить.
— Был, — согласилась я. Если добрался сюда, то, наверняка тоже побывав в Оване, и сам все знает. — Может, хоть ты мне расскажешь, что происходит?
Гордан тяжело вздохнул. Оттер воду в лица.
— Есть что выпить, Айлин? А то я под этим дождем…
— Конечно, есть, — согласилась я. — Заходи.
С Горданом мы не то, чтобы друзья, но отношения всегда были добрыми. Чего не скажешь, о его отношениях с Этардом… там все очень сложно.
Гордан снял мокрый плащ, стряхнул с себя воду, как мог, зябко передернул плечами. Пошел за мной в гостиную и там устало упал в кресло, вытянул ноги к разгорающемуся камину, и руки тоже, с наслаждением закрыл глаза.
Видно было, он тянет время, не очень-то знает, как подступиться к делу. Или знает, но это ему не нравится.
— Мерзкая погода, — пожаловался, глядя на огонь, — снова колени болеть будут.
— Мерзкая, — согласилась я.
Внезапно подумала, что Этард еще весь день сегодня в дороге, до темноты вряд ли успеть. И там вряд ли кто предложит ему посидеть у горячего камина.
Если только все это правда.
— Это ведь правда, Гордан? — спросила я. — То, в чем его обвиняют?
— Измена? — он усмехнулся с сарказмом.
— Майрет, — сказала я. — Нэт действительно сделал это?
Гордан повернулся ко мне. Его губы дрогнули, раскрылись на вдохе, но слов не вышло. Он поджал губы снова. Долго смотрел на меня, словно это я пришла к нему и чего-то от него хочу, а он все надеется, что я отстану.
— А ты как думаешь, Айлин? — сказал, наконец.
— Я? Меня ведь там не было. Я отлично знаю Нэта, он шанса не упустит… но это, мне кажется, слишком даже для него.