Мой потусторонний сон

Хаимович Ханна

— Ты не сдержал обещания! — на миг перекрыл общий гул голос Химерника. — Я вернусь сам, и учтите: если кто-то попробует снова чего-то от меня требовать, он умрет на месте!

— Куда он собрался? — произнес кто-то за спиной. Один из самых благоразумных герцогов, тоже додумавшихся спрятаться, наверное.

Феррен что-то быстро сказал своим сторонникам и рванулся за Химерником. Тот взмахнул рукой, творя портал. Астазара и Шессхара было не видно.

Двери снова распахнулись настежь. Сначала Илиане показалось, что у Химерника не получился портал, и он решил

сбежать через дверь. Однако на пороге возникли новые Потусторонние. Как будто уже творящейся кутерьмы недоставало, чтобы окончательно потерять разум, они ринулись в зал. С их пальцев срывались первые белесые искры.

И в эту минуту маги перевернули Колодец памяти.

Держа его за большие ручки, они наклонили артефакт, точно выплескивая из чаши какую-то жидкость, обливая ею Потусторонних. Но никакой жидкости внутри не оказалось. А может, она была невидимой. Потому что чары незримо потекли по залу, минуя одних и необратимо меняя других.

Первыми исчезли Потусторонние. Одновременно раздался стук и звон, словно на пол осыпалось что-то твердое. Кости, промелькнуло в уме. А что? Пробуждение глубокой памяти уничтожает плоть, но оставляет кости. Илиана потрясла головой, чтобы избавиться от бредового видения. Пробуждение глубокой памяти работало не так. Это стук сбил ее с толку.

Ненадолго в зале стало посвободнее. Но не успел никто произнести и слова, как маги, держащие Колодец памяти, один за другим бессильно повалились на пол.

На смену волне незримой магии пришла другая, вполне явственно видимая. Она была серой, и когда эта серость прокатывалась по залу, все, чего она касалась, тоже выцветало, теряло цвет, покрывалось слоем колдовской пыли.

Химерник исчез за долю секунды до того, как серость залила бы его с головой. А волна не спадала. Съежившись за столешницей, Илиана видела, как она накрывает магов-сторонников Феррена, магов-противников Феррена, самого Феррена, лэя Меллера, герцогов, которые не покинули помещение… И как все они безжизненно падают на пол.

Когда в зале не осталось ни одного уголка, где не побывала серость, она выплеснулась в дверной проем и затерялась в недрах дворца.

Там, где всего час или полтора назад был свадебный пир, теперь царил хаос. Валялись столы, посуда, остатки еды и еще какие-то предметы, неизвестно как сюда попавшие: несколько колб, пара больших медных бочонков, лампа, пустые ящики, скамейка для ног… Вповалку лежали люди. Последняя волна скосила всех, вся толпа разом потеряла сознание. Илиане не хотелось думать, что они могли умереть. Нет, нет, пусть окажутся просто без сознания!

На ногах остались только она сама, Шессхар и Астазар.

Илиана выбралась из-за столешницы, не веря собственным ощущениям. Император потрясенно осматривал следы побоища.

Шессхар зачем-то подошел к окну, выглянул, неопределенно хмыкнул и отвернулся.

— Ничего не понимаю, — сказал он спокойно. — Зачем им понадобилось использовать Колодец памяти? После него же всегда бывает откат.

Он кивнул на лежащих на полу людей. У Илианы отлегло от сердца. Откат — это не так страшно,

от него никто не умирает. Но она не думала, что от Колодца может быть настолько сильный возврат, который заденет даже не-магов.

— Феррен сказал, что Потусторонние атаковали нас. Ему поверили… да и я поверила поначалу, было очень похоже, — произнесла она. Голос слушался плохо. — Все дрожало, как от землетрясения или от той аномалии в мире Потусторонних. Посуда и даже еда ожила и стала прыгать в окошко. Потом здесь появились сами Потусторонние и заявили, что император нарушил Первый пакт…

Она медленно повернула голову и уставилась на Астазара, пытаясь найти объяснение. Почему настоящий не удивляется, что вместо него на княгине женился клон? Получается… копию контролировал сам император? И это было частью плана по освобождению?

— Потусторонние? Где они? — спросил Шессхар и тоже принялся оглядываться.

— По ним ударили Колодцем памяти. Его не решались применять уже не знаю сколько веков. Наверное, они рассеялись…

Взгляд Шессхара остановился на разбросанных по полу предметах. А в следующий момент Илиана впервые увидела на его лице страх. Целый коктейль эмоций — ужас, непонимание, неверие, протест…

— Они рассеялись, — эхом повторил он и шагнул к предметам. — А материя осталась.

И замолчал, предоставляя Илиане и Астазару самим достраивать логические связи.

Химерник — создатель Потусторонних. Химерник, оказавшийся тем самым пленным магом. Химерник, оказавшийся вообще не Потусторонним, а просто сильным магом по имени Менерет, наверняка высококлассным жуликом, который нашел способ помочь тогдашнему императору избавиться от угрожающих ему магов. Просто заключил некий договор, по которому магия императорской власти утекала в подземную мастерскую. Скорее всего, надеялся поживиться этими силами, но сам угодил в ловушку собственных амбиций.

Не пакт, а договор. Просто договор.

И магия утекала не в мир Потусторонних, а в обычную мастерскую. Тогда это было привычным делом — обустраивать магические мастерские под землей, в глубоких подвалах.

Магия не могла утекать в мир Потусторонних. Потому что тогда не было никакого мира Потусторонних. И никаких Потусторонних.

А Менерет уже не смог никому рассказать правду, потому что его хитрость вскрылась, и его заточили в кандалы из иллюзий. Но это уже не помогло. Магия продолжала утекать. Проходила сквозь его тело, поддерживая в нем жизнь, и питала его мастерскую. И его созданий.

Которых он начал делать, только чтобы запечатать где-то излишек энергии.

Но магия — не лишенная памяти субстанция. И она запомнила алгоритм. Поэтому новые создания появлялись и после исчезновения создателя. А мастерская все раздувалась от магии, которой никто не управлял. Раздувалась и раздувалась, пока не превратилась в целый отдельный мирок.

Мир Потусторонних.

— Потусторонние — это предметы? Просто предметы, на основе которых Химерник когда-то начал делать магических големов? — полушепотом спросила Илиана. Хотя ей и так все стало ясно.