Мой препод Укротитель
Шрифт:
Я нервно хохотнула. Клинит. Хорошо сказано. Точно.
– Ладно, постараюсь морально приготовиться. Слушай, – через плечо глянула я на Яна, – раз уж мы остаёмся, на гитаре сыграешь? Хоть немножечко! Тебе же нужно гостью развлекать.
– Не знаю. Я лет сто её в руки не брал, – с сомнением глянул Бранов на лакированный инструмент в углу.
– Ничего. Разберёшься как-нибудь. Давай, – шлёпнула я ладонями по коленкам и зажмурилась, – будущий Слышащий готов расслабляться.
Бранов тихонько посмеялся у меня за спиной, и вновь вяло потекли минуты. Правда,
– Ничего не бойся, – негромко проговорил он. – Я буду рядом. И не открывай глаза. Просто слушай.
Я сонно угукнула. Тёплый ветер в ту же секунду растрепал волосы. Запахло нагретым на солнце лесом. Птичий щебет и яркий свет, что даже сквозь веки пробивался, окружили.
Я едва хотела поднапрячься и открыть глаза, но Бранов прильнул к уху, щекоча шею дыханием.
– Слушай, Мика. Только слушай.
Глава 8. Услышь меня, если сможешь. Часть II
Слушать. Задача простая. Особенно, если учесть, что звуки были исключительно приятными: стрекотали кузнечики, шелестела трава, журчал ручей. Одна беда - за звуками живой природы №10 и словечка Хаоса не было. А может, дело в том, что я с содроганием ждала и прислушивалась к каждому шороху?
Ян молча зашелестел страницами, и звуки исчезли. Другая книга, и вновь та же проблема. Ничего. Запах пирогов, да женский голос, велящий пойти к бабушке через лес.
Затем треск костра, аромат дыма, леса… Девичье пение и призыв попрыгать через костёр. За ним жалобное: «Ах!». Злое шипение воды на углях, истеричные, полные ужаса крики…
И вновь Хаос молчал.
Очень скоро острое желание поглядеть на «внутренний мир» очередной книжки пропало. Его медленно заменило разочарование.
Ян то и дело с молчаливым ободрением потирал моё плечо, откладывая «неудачную», по его словам, сказку, но я злилась всё больше. Злилась на себя.
Это ведь я здесь бревно глухонемое! Услышать даже толком ничего не могу. Марта бы наверняка давным-давно справилась.
Едва образ надменной бестии возник перед глазами, как и без того сходящий на нет полусон растаял. Я вздрогнула и что было мочи ударила кулаком в бедро.
– Ничего я не слышу, Ян! – и открыла глаза.
Мы оба стояли посреди его старой комнаты в ужасном разгроме книг.
– Время ещё есть, – копался в завалах аспирант. – И книги тоже.
– Есть. А толку с гулькин нос, – рухнула я на стул. – Мне снова расслабляться нужно. Всё. Проснулась я. Доброе утро.
Бранов, как был на корточках, поднял голову и строго приказал.
– Не отчаиваться! Не получилось сегодня, получится завтра. Всё равно ведь остаться собирались.
Но я только рукой обречённо махнула. Тоже мне, нашли супергероя. Толку от меня столько же, сколько от дырки в бублике.
– Прости, что столько времени отняла, – простонала чуть не плача. – Ума не приложу, что я не так делаю? Расслабляюсь, слушаю изо всех сил… Хоть убей, тишина.
Ян поднялся, уселся, как
– Быть может, в том и дело? – задумчиво проговорил он. – Телом ты расслаблена, а разум в тревожном ожидании. Честно скажи, ты боишься?
Я рывком развернулась к нему, бросая злые взгляды.
Глупый вопрос. Как можно не бояться того, что у тебя в мозгах копошится и ауру рвёт?
– Понятно, – поджал губы Бранов, отбросив очередную сказку с пятнистым оленёнком на обложке. – Всё Мика. Перекур. Тебе отдохнуть нужно.
– А то я изработалась вся, – всплеснула руками. – Вагоны разгружала!
Ян хмыкнул и поднялся.
– Жди тут.
Я разочарованно глядела, как за его спиной захлопнулась дверь, и ещё разок в наказание зло шлёпнула себя по коленке.
Бранов вернулся скоро, неся мою и свою обувь.
– Обувайся, – натянул он кроссовки и выудил из общей кучи книжечку в потрёпанном переплёте. Встал передо мной и помахал рукой, призывая подняться.
Цокнув, я нехотя застегнула сапожки. Поднялась, и в ту же секунду меня увлекло золотое сияние. Я и пискнуть не успела, как под ногами вновь оказалась земная твердь, а в лицо ударил холодный ветер.
– Что за шутки? – возмутилась, оглядываясь. – Тут же снег круго… это что?.. Совы?
Задрав голову, я смотрела, как огроменному замку на утёсе живой тучей неслась стая сов. Маленькие, большие, белоснежные и тёмные, будто уголь. Каждая несла в лапах вверенный свёрток, конверт или свиток.
– Совиная почта… это… что? Совиная почта? – обернулась я к аспиранту, не в силах два слова связать.
Бранов кивнул, с улыбкой щурясь от ветра, но я холода уже и не чуяла.
Прижав ладони ко рту, завизжала от восторга, завидев на пустыре у опушки Запретного леса раскидистую иву. Она одна стояла без снежной шапки и то и дело нервно, против естественного тока ветра шевелила ветвями.
– Да чтоб мне на месте провалиться! – юлой крутанулась я к Бранову. – Ян, спасибо! Спасибо огромное! Это же моя любимая…
И вновь дара речи лишилась, глядя как совы, скинув ношу, вылетели из-под крыши Большого зала. Покружили над замком и скрылись из виду, наверняка устремившись в совятню.
– Сколько восторга, – беззлобно проворчал аспирант, засунув руки в карманы. – Я и подумать не мог. Ты только не кричи так громко. Иначе нас заметят и выпнут раньше времени.
С великим трудом, но я подавила очередной бешеный писк. Хотелось хоть ещё мгновение у замка постоять.
– А дальше нельзя? – указала я на вибрирующую прозрачную стену метрах в десяти.
– Нет. Там кончается закулисье, и начинается сюжет. Это и есть брешь. В ней путь в Материю.
– А-а-га… в Геракле так же было.
Ян усмехнулся.
– Удивлён, что ты помнишь.
– У меня хорошая память, – ни с того ни с сего кокетливо сощурилась я, развернувшись к аспиранту. – Правда, не на то, что нужно… Слушай, спасибо! – вновь с благодарностью уставилась я на аспиранта. – Честное слово, побывать в «поттериане»*… да у меня словно день рождения и мне снова тринадцать!