Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Больно?
Я робко коснулась его локтя чуть ниже импровизированных бинтов, а Бранов попытался совсем неправдоподобную улыбку выдавить.
– Терпимо. Ты не беспокойся.
Ну, да. Как уж тут не беспокоиться.
– Я помогу, – пошаркала Мут к выходу. Крылья, будто перебитые, волоклись за ней шлейфом. – Идёмте.
У костерка было в разы уютнее, чем в полутьме шалаша. Присев рядом с аспирантом на поваленный ствол дерева, я принялась наблюдать за сфинксом. Старуха неторопливо обнажила раны. Кинула
Бранов охнул. Вцепился пальцами здоровой руки в свою коленку, а каждый мускул его красивой, в меру рельефной груди напрягся.
Я поспешила отвернуться. Не пялиться на полуобнажённого препода, которого до сих пор видела лишь в рубашках, да строгих пиджаках было выше моих сил.
– Ну, будет... – отпрянула сфинкс немного погодя. – Дальше само заживёт, не загноится.
Бранов, а вместе с ним и я, с удивлением уставился на то место, где ещё недавно зияли крупные рваные раны. Теперь на плече едва алели розоватые полосы.
– Магия! – взволнованно прошептала я. – Вот это да-а-а…
Мут улыбнулась, отчего складочки и морщины на её лице помножились на два.
– Мы не владеем магией, Создательница, – покачала седовласой головой она. – Это секреты людей. Мы лишь помогаем чем можем. Забираем немного боли.
– О, как… – смущённо потёрла я нос. – Вы и с Яфой это провернули?
Мут кивнула, а меня почему-то в эту секунду захлестнуло неловкостью. Выходит, это я не наделила кошкотов магическими силами? Не доглядела, значит. Тоже мне... Создательница. Беда на ножках!
– Котёнок был ранен сильнее, – протянул аспирант, поглаживая алые рубцы свежей кожи на плече, – поэтому столько кошкотов прикасалось?
– Если забрать слишком много боли, можно и самому умереть, – спокойно отозвалась сфинкс. – Ну, разговоры, разговорами, а желудок уважить нужно. Побудьте здесь.
Мут с трудом поднялась и поковыляла в шалаш. Долго чем-то гремела и шуршала, а затем вынесла здоровенный пожухший лист, на котором, как на тарелке, лежала одна-единственная вяленая рыбёшка и несколько странного вида кручёных рожков.
– Поешьте, – уселась сфинкс напротив нас и обернулась хвостом с кисточкой на конце. – Путь у вас, гляжу, сложный был.
Не дожидаясь повторного приглашения, я ухватила рыбину. Бранов с недовольным видом взял один из рожков. Принюхался и с укором взглянул на меня.
– Даже не глядите так! – лихо открутила я голову вяленой рыбёхе. – Улиток есть ни за что не стану.
Когда с нехитрым угощением было покончено, Мут подала голос. До тех пор она просто наблюдала за нами сквозь пламя костра.
– Итак, что привело тебя в наш мир?
Аккуратно собрав косточки и плавники, я бросила их в огонь. В кои-то веки предусмотрительно молчала, потому как обращалась сфинкс явно не
Аспирант поджал губы и склонил голову набок.
– Вы ведь и без того знаете, кто я и зачем пришёл. Верно?
Мут загадочно моргнула. Принялась выписывать гибким хвостом волны, заставляя пыль вздыматься клубами. Оттого старуха-сфинкс казалась ещё таинственнее. Словно в лёгкую дымку вырядилась.
– Ты прав. Я помню все предыдущие жизни и не раз видела таких, как ты, Укротитель. Но чтобы кто-то привёл с собой Создателя… Зачем ты это сделал? Сомневаюсь, что у тебя были на то веские причины.
Глава 13. Бранов удивляет
– Я помню все предыдущие жизни и не раз видела таких, как ты, Укротитель. Но чтобы кто-то привёл с собой Создателя… Зачем ты это сделал? Сомневаюсь, что у тебя были на то веские причины.
Сфинкс воззрилась на меня, а я недоумённо скосилась на аспиранта. Что за укротители такие? Секта? Тайный клан? Только бы не извращенцы какие-нибудь…
– Это уже дела нашего мира, – Бранов, не обращая внимания ни на меня, ни на помрачневшую Мут, потянулся и ухватил с листа ещё одну печёную улитку.
Неужто во вкус вошёл?
– Не забывайся, мальчик, – сфинкс словно хлыстом стеганула хвостом воздух.
– А что будет? – похоже, Бранов совсем свихнулся, поймав волну дерзости. – Повелите котам нас загрызть? Не советую. В ваших же интересах умаслить меня и помочь. Ведь полагаю, Высший не обрадуется, узнав, что у него под боком пригрелся нелегал.
Мут подалась вперёд. Зло сузила глазки и даже хвостом бить прекратила.
– Смеешь мне угрожать?
Лицо сфинкса стремительно теряло человеческие черты, а глаза загорались, если не адовым, то явно ничего доброго не предвещающим огнём. Я опасливо нащупала пальцы аспиранта и стиснула покрепче.
– Ян Викторыч!
– Не бойся, Мика, – почти не размыкая губ, проговорил Бранов, буравя старуху ответным взглядом.
И правда. Шаманка ещё долю секунды глядела на Бранова, а затем расслабилась. Воинственно расправившиеся плечи опали, а спина сгорбилась. Мут выдохнула и принялась как ни в чём не бывало помахивать хвостом с кисточкой.
Зверь в ней словно в спячку впал.
– Вижу, мы близки к тому, чтобы договориться, – приподнял бровь аспирант. – Вы ведь знаете, зачем такие, как я, приходят. Этот мир присвоил то, что ему не принадлежит. Так нельзя.
Мут моргнула загадочнее прежнего и, казалось, совсем успокоилась, вернув благоприятное расположение духа.
– Нельзя, – согласилась она. –Ты прав.
– Тогда будьте так любезны, покажите, где брешь, – аспирант словно орех разбил очередную раковину и отправил кроху улиточьего мяса в рот. – Я заберу то, что мне нужно, и уйду с миром. Никому не наврежу.