Мой Рагнарёк
Шрифт:
Он протянул мне руку. Рукопожатие оказалось жестким и энергичным, а ладонь – сухой и горячей.
– Я – Иоанн. Тот самый, у которого были видения, в свое время напугавшие чуть ли не все человечество. И я рад, что ты совсем не похож на Антихриста. Впрочем, Иисус с самого начала говорил, что я позволил своему больному воображению вмешаться в интерпретацию видений.
– А Иисус… он тоже с вами? – осторожно спросил я.
– Ага, как же! Делать ему больше нечего!
Мои гости дружно заржали, словно я нечаянно выдал на-гора их любимую, старую, но все еще актуальную шутку.
– Он обещал,
– Отпраздновать Рождество?! А, ну да, конечно, день рождения – это святое… Располагайтесь поудобнее, ребята. И извините, что мое приглашение было облечено в столь бесцеремонную форму. В последнее время я здорово обнаглел. Сам не заметил, как это произошло.
– Он еще и извиняется! – изумленно сказал один из моих гостей. Он тоже протянул мне руку и уселся рядом. – Только не падай, – добродушно сказал он. – Я – тот самый Иуда, которому полагается сидеть в одной из пастей Люцифера.
– А, так вы тоже читали Данте… Да нет, с какой бы стати мне падать? Я, знаете ли, был весьма начитанным юношей, а у господ литераторов имеется столько разнообразных версий на ваш счет… Вы в курсе?
– Ну да, а как же! Странная слава мне досталась. Самый яркий персонаж, апостол и предатель в одном флаконе. Ребята вдоволь надо мной потешились. Они таскали мне книги, как друзья носят утренние газеты какому-нибудь актеру, проснувшемуся знаменитым.
– А как было на самом деле? – с любопытством спросил я. – Нет, я помню, что у нас есть более актуальные проблемы, которые требуется обсудить, но мне так интересно…
– Верю. Это всем интересно. А ведь на самом деле… – Иуда закашлялся, махнул рукой и рассмеялся.
Его спутники взирали на нас с нескрываемым ехидством. «Ну вот, началось!» – было написано на их лицах.
– Это была обыкновенная тренировка, одна из многих, – наконец сообщил Иуда. – Я тут на досуге просматривал всякие книжки и случайно выяснил, что такого рода практика теперь называется «сталкинг».[10] Как ни назови, а сильная штука! Очень быстро уничтожает личность, всего за несколько десятилетий…
«Сталкинг»? – тупо переспросил я. – За несколько десятилетий, говоришь? Ну-ну…
– Предательство мне как раз легко удалось, – доверительно сообщил Иуда. – Обыкновенный любительский спектакль, заодно и денег заработали… А вот когда Иисус заставлял меня неделями ходить в женском платье, да еще и вести себя, как настоящая женщина… Вот это было по-настоящему трудно. Помимо всего прочего, мне приходилось бриться три раза в день, да еще и так, чтобы этого никто не видел – представляешь?
«Любительский спектакль», значит? Но ведь твоего шефа довольно убедительно распяли в финале.
– Да нет, не его! – наперебой заговорили мои гости. – Распяли совсем другого парня, в этом-то и была настоящая шутка! Был такой беспокойный юноша, тоже шлялся по Иерусалиму, что-то проповедовал… Правда, его больше интересовала так называемая «социальная несправедливость».
– Слушай, а как вышло, что ты ничего не знаешь? – отсмеявшись,
– Представьте себе, меня допустили к работе без экзамена по истории религии. У меня даже таблицу умножения не спрашивали… Так вы говорите, вместо Иисуса распяли совсем другого парня? Действительно неплохая шутка – для всех, кроме пострадавшего. Ничего себе повеселились!
– Да ну, ерунда! – отмахнулся Иоанн. – Впрочем, тогда мы тоже были шокированы, почище, чем ты сейчас. Иисус ужасно рассердился и чуть было не разогнал нашу компанию. Кричал, что мы – тупые сентиментальные идиоты… Впрочем, потом он благополучно оживил этого беднягу. У него в то время как раз был такой пунктик – оживлять все, что перестало шевелиться. Кстати, эта встряска оказала на нашу случайную жертву удивительное воздействие: негативный опыт обычно приносит куда больше пользы, чем позитивный. Этот человек потом недолго оставался с нами. Он первым обрел настоящую свободу, о которой мы сами до сих пор только смутно догадываемся…
Они неожиданно посерьезнели и испытующе уставились на меня: видно, пытались раз и навсегда уяснить, что я за зверь и под каким майонезом меня следует подавать к столу.
– Ты очень могущественное существо, это сразу видно. Но ты не воин духа! – неожиданно строго сказал Иуда. – Явижу, что ты не обещанный Иоанном Зверь. Его сердцевина должна быть крепка, как скала, а твоя – нежна, как ладони младенца. Ты бы должен плестись в хвосте своего войска, среди самых бесполезных людишек, а ты управляешь ходом вещей и диктуешь свои условия силам, которые не подвластны никому. Я никогда не встречал подобных тебе. Кто ты?
– Какая разница, кто я? Чем дольше я живу, тем меньше у меня охоты искать ответ на этот вопрос. А уж вам-то и подавно должно быть по фигу. Когда вас уносит смерч, вам уже нет дела, как окрестили этот самый смерч метеорологи из далекой лаборатории: Лаурой или Карменситой – и какие природные явления стали причиной рождения этого смерча, теплый фронт воздуха встретился с холодным или какая-то иная херня приключилась… Смерч просто есть, и пока он несет вас, этого вполне достаточно, все остальное не имеет значения. Профессор, который знает, как называется смерч и почему он возник, не имеет никаких преимуществ перед самым несмышленым дошкольником. У них равные шансы погибнуть или уцелеть. Со мной то же самое. Я не кто-то, обещанный пророчествами, великий, ужасный и роковой, я вообще не «кто-то», я – то, что происходит, событие, порыв ветра, который может разрушить ваш дом или просто сорвать с головы старую ненужную шляпу. Как получится, так и будет.
Они переглянулись и вдруг зааплодировали, словно я только что безупречно исполнил какую-нибудь сложную арию перед собранием истинных меломанов.
– Браво! – голос Иуды звучал насмешливо и печально. – Ты умеешь хорошо говорить. Но что ты собираешься делать, господин Смерч? Куда ты ведешь свое странное воинство и чего ты хочешь?
– Да ничего я не хочу. И я больше никуда не веду свое воинство. Вы же видите, я еду следом за ними. Куда приедем, туда и приедем! Я ничего не делаю, что-то само происходит – с моими мертвыми ребятами, со мной и с вами заодно.