Мой Рагнарёк
Шрифт:
– Ты лукавишь, – покачал головой один из апостолов, тот, что так до сих пор и не представился. – У тебя есть какая-то цель, это заметно.
– Цель? – удивился я. – Что ж, можно сказать и так. У меня есть великая цель: постараться сделать свою работу как можно хуже. Я никогда не дорожил этим прекрасным миром, но теперь он умирает, и я начинаю понимать, что был круглым дураком. Мир наш вполне хорош. Мне нравятся его старые и не слишком удачливые боги, мне даже начали нравиться люди:[11] служба в моей армии пошла им на пользу, и они перестали быть тупыми занудами – давно пора! Одним словом, я полностью солидарен с вашим шефом.
– Ты понятно выражаешься. Но доказательства? С какой стати мы должны тебе верить?
– Не тяни жилы из человека, Петр! – усмехнулся Иоанн. – Он не Антихрист, это видно невооруженным глазом.
– Ну, если тебе нравится так думать – на здоровье, – упрямо сказал Петр. – Я верю только фактам, а не пустым словам.
– Петр – самый лучший из нас… и самый непрошибаемый! – доверительно сообщил мне Иуда. – Можешь себе представить, шутки шутками, а лет пятьсот после моей знаменитой эскапады с тридцатью сребрениками он требовал, чтобы я выходил из комнаты, если ребята начинали шушукаться о чем-то важном. Говорил: «Как бы там ни было, а предатель есть предатель». Иисус сначала смеялся, потом злился, а однажды задумчиво сказал: «О, сколь разнообразен сей мир!» – и как бы закрыл эту тему.
Петр насупился, его товарищи тактично сдержали ехидные улыбки.
– В конце концов, мне все равно, верит ли мне господин Петр, – вздохнул я. – Я вам не враг, ребята. Нападать на вас я не собираюсь. Собственно говоря, я хотел попросить вас, чтобы вы не пытались со мной сражаться: это совершенно бесполезно. Я сейчас слишком сильный – самому противно! Но драться мне не хочется – ни с кем. Невелико удовольствие перешагивать через очередную гору трупов, горделиво думая: «Экий я герой!» Лавры Терминатора меня никогда не прельщали…
– Так что, Последняя битва не состоится? – деловито спросил Иоанн.
– Состоится. К сожалению, кроме меня есть целая куча гадов. Мировой Змей Ёрмуганд, например. Он ядом, говорят, плюется, скотина такая!
– Да? – заинтересованно переспросил Иоанн. – Не помню ничего похожего… Что ж он-то мне не привиделся?
– Зато он привиделся одной безумной старухе. Она тут же нарисовала эту картинку своему приятелю Одину, а тот, в свою очередь, нашептал одному хорошему скальду… Вы никогда не читали «Эдду»? Отличная литература, что Старшая, что Младшая! Впрочем, это неважно. Я вот в последнее время думаю: может быть, все дело в том, что Один здорово испугался слова «Рагнарёк»? Знаете, со мной самим так не раз бывало: прочитаешь какую-нибудь чушь – да хоть дрянной гороскоп на будущую неделю! – проникнешься, впечатлишься и совершенно самостоятельно устраиваешь себе все неприятности, обещанные дураком астрологом, который при личной встрече производит впечатление человека, не способного предсказать даже, когда засвистит его собственный чайник на плите. А Один – очень могущественный тип. И при этом очень впечатлительный, к несчастью! Так что теперь нам предстоит дружно бороться с его страхами. Поможете?
– Как мы можем тебе помочь? – удивился Иуда.
– Не мне, а себе. Впрочем, всем нам. Ничего особенного: можете покромсать хвост этого самого Мирового Змея или еще какое-нибудь чудище замучить. С Гринписом я как-нибудь улажу.
Тут, к моему великому
– С Гринписом он, видите ли, уладит! Ой, я не могу! – стонал он. Потом внезапно успокоился и замолчал – кажется, изрядно удивленный собственной выходкой.
– В последнее время мы часто гостим на острове Ирландия… Так часто, что можно сказать, мы там поселились, – сказал Иуда. – Это хорошая земля, одно из немногих мест, где древние чары не мешают, а помогают ищущим. Можешь себе представить, мы очень сдружились с эльфами, которые иногда приходят неведомо откуда, поскольку очень привязаны к умиротворяющим очертаниям тамошних холмов. Ты знаешь, кто такие эльфы?
– Примерно представляю. Но при чем тут эльфы?
– Думаю, они с удовольствием помогут тебе разобраться с чудовищами. Эльфы в отличие от нас любят сражаться с чужими наваждениями. Мы тебе вряд ли сможем помочь – хотя бы потому, что мы не слишком-то верим в существование этих чудовищ, порожденных сном совсем чужого разума… Нам, знаешь ли, хватает собственных.
Он умолк и мечтательно уставился на звездное небо.
– Ты примешь помощь эльфов? – спросил Иоанн.
– Я приму чью угодно помощь. А не будет помощи – не надо! Самое главное – не нужно мне мешать, ладно? Чем сильнее я становлюсь, тем меньше мне нравится применять свою силу. Все вокруг такое хрупкое, а я со своим глупым могуществом – как слон в посудной лавке…
– Ладно, тогда мы пришлем к тебе эльфов, – решил Иоанн. – И не будем тебе мешать. Просто подождем, чем все закончится. Для нас это тяжкое испытание: не вмешиваться. До сих пор у нас это скверно получалось. Но мы попробуем.
– Спасибо, – улыбнулся я. – За обещание и за твою поучительную историю, Иуда! Я всегда подозревал, что в евангельской версии что-то напутали, но что НАСТОЛЬКО напутали – мне и в голову не приходило.
– Никому не приходило – в этом-то и вся прелесть! – рассмеялся он.
Перед тем как уйти, они снова обменялись со мной рукопожатиями, а потом неторопливо зашагали в темноту. Никаких тебе внезапных исчезновений с громом и молниями, вообще никаких очевидных чудес. «Может быть, это и есть признак настоящего могущества?» – подумал я.
– Ну что? – Передо мною тут же замаячила физиономия Анатоля. Парень умирал от любопытства.
– Все в порядке. Ребята не будут с нами драться. Более того, они обещали прислать подмогу. У них там эльфы от скуки одурели, если я все правильно понял.
– Эльфы?! – ошеломленно переспросил Анатоль. – Ну и дела! Знаешь, я как-то иначе себе представлял круг общения христианских святых…
– И не только это, – ухмыльнулся я. – Хочешь узнать истинную подоплеку предательства Иуды? На мой вкус, версия Борхеса все-таки была гораздо тоньше, но жизнь есть жизнь…
Остаток вечера я посвятил изложению этой поучительной истории. По мере того как я рассказывал, она незаметно обрастала достоверными бытовыми подробностями, которых мне никто никогда не сообщал. Что делать, я всю жизнь любил приврать по мелочам.
А ночью меня довольно бесцеремонно разбудила Афина. Просто сгребла в охапку, перевела из горизонтального положения в вертикальное и перезнакомила со своими многочисленными родственниками. В ходе знакомства каждый счел своим долгом разочарованно спросить Афину: «Так это он и есть?» Не знаю уж, кого они рассчитывали увидеть…