Мой револьвер быстр
Шрифт:
– Ладно, приятель, давай зайдем куда-нибудь и поговорим.
– Я не голоден.
Мне вспомнилась прошлая ночь. Светловолосая улыбчивая Энн хотела убедиться, что она еще не лишена интереса, способна привлекать внимание.
Но привлекла она не только мое внимание...
Пат потянул меня за рукав.
– Ну, а я голоден, и морг не портит мне аппетит.
Я желаю знать, каким чудом явное самоубийство превратится в убийство.
Неподалеку было кафе, специализирующееся на итальянской кухне, и мы отправились
– Ее имя Энн Минор... это тебе, кажется, известно. Она работала «хозяйкой» у Мюррея Кандида. До этого – танцовщицей в мелких клубах, а еще раньше – в балаганном стриптизе. Последнее время, по словам ее коллег, была немного не в себе. Прощальная записка гласит, что она не смогла найти места в жизни и от всего устала. Почерк сличен с образцами на других документах.
– Подделка!
– Нет, Майк. Это подтвердили эксперты.
– Значит следует проверить еще раз!
Пат опустил взгляд, когда увидел выражение моего лица.
– Я прослежу за этим.
Он придвинул тарелку спагетти, подцепил полную вилку и тщательно прожевал.
– Мы считаем, что все произошло так: перед рассветом она вышла на мост у Риверсайд-Драйв, сняла шляпку, туфли, жакет... положила на панель, сверху поставила сумочку и спрыгнула. Очевидно, она не умела плавать, да и все равно ее платье зацепилось за какой-то болт под водой. Около половины девятого утра на набережную пришли ловить рыбу ребята и заметили сперва ее вещи, а затем и ее саму. Один из них сбегал за полицейским, а тот вызвал спецслужбу.
– Когда наступила смерть?
– Приблизительно за пять часов до обнаружения тела.
Я налил еще вина и выпил.
– Этой ночью до двух сорока мы были вместе. Глаза Пата вспыхнули.
– Продолжай.
– Я интересовался у нее Рыжей, и Энн передала мне сумку – с детской одеждой, совершенно новой.
Он кивнул.
– Она была испугана? Подавлена?
– Я общался с нормальной счастливой женщиной. Это не самоубийство.
– Черт побери, Майк! Я...
– Когда вскрытие?
– Сегодня... немедленно! Ты снова заставляешь меня сомневаться!
Теперь я уже не удивлюсь, если она окажется напичкана мышьяком!
Пат отшвырнул вилку, с шумом отодвинул стул и подошел к телефону.
Вернувшись, он буркнул:
– Через два часа будет готово заключение.
– Спорю, что это ничего не даст.
– Почему?
– Потому что кто-то чертовски хитер!
– Или ты чертовски глуп.
Я закурил и улыбнулся ему, вспоминая все, что мне известно об утопленниках.
– На мою глупость можешь не надеяться.
– Думаешь, это связано с Нэнси?
– Да.
– Тогда представь мне доказательства, Майк. Вез них я не могу и пальцем шевельнуть.
– Ты их получишь.
– Когда?
– Когда в наши руки попадет тот, кто достаточно много знает.
Пат взялся за спагетти,
Через пять минут он вернулся с ухмылкой.
– Твоя теория провалилась. Специалисты перепроверили записку.
Совершенно никаких сомнений, что писала ее Минор. Подделка исключается.
Выбрось этот бред из головы.
Я нахмурился – здесь, по крайней мере, ошибки быть не может.
Пат наблюдал за мной.
– Теперь, сам понимаешь, дело у меня заберут.
– Остается еще вскрытие.
– Хочешь на нем присутствовать?
Я покачал головой.
– Нет, лучше пройдусь.
– Хорошо. – Пат посмотрел на часы. – Позвони мне часа через два. Я буду у себя.
– И еще одно...
Пат улыбнулся.
– Я все думал, когда же ты попросишь.
– Сейчас у меня нет времени на такую колоссальную работу. Проверь, пожалуйста, все больницы: лежала ли в акушерском отделении Нэнси Сэнфорд.
– Обязательно, Майк.
– Спасибо.
Я заплатил по счету, простился с Патом и бесцельно побрел по улице, насвистывая какой-то мотивчик. Хороший день, прекрасный день... что за день для убийства!
Да, состряпано все так тонко, что полиция не может назвать это убийством... пока. Ну а я могу. Готов заложить последнюю рубашку: блондинка задавала вопросы не там, где надо. Кому-то необходимо было заставить ее замолчать.
Обойдя кругом весь квартал, я вернулся к машине. Улицы, как бы для разнообразия были пусты, и мне не пришлось по долгу торчать перед каждым светофором. Добравшись до Девяносто шестой улицы, я свернул к реке и нашел место на первой попавшейся стоянке.
С воды дул легкий ветерок, несущий с собой, несмотря на все очистные сооружения, гарь и вонь промышленного города. Река была серого цвета, а пена, оставляемая проплывающими судами, казалась слишком густой – Почти как кровь. К берегу она прибивалась грязно-коричневой... Смотреть на это еще было можно, но если остановиться и подумать, становилось тошно.
Она сняла шляпку, туфли, жакет... положила на панель, сверху поставила сумочку и спрыгнула. Это не внезапное решение. Так поступает человек, который долго обдумывал свой шаг; привел в порядок все дела.
Самоубийство?..
Ноги сами привели меня к траве у воды. Там стоял полицейский коротенький толстый парень с бутылкой пива в руках, который, очевидно, принял меня за своего, так как кивнул и позволил пройти.
Музыка заиграла у меня в голове – как всегда, когда мне приходят невероятные мысли. Возникла сумасшедшая идея, дикая идея, которая все ставила на свои места. Дело будет у Пата.
В траве на берегу валялась пустая жестянка с дохлыми дождевыми червями. Я выбросил червей, до блеска вытер банку, потом выбросил платок зачерпнул воды и вернулся назад.