Мой роман, или Разнообразие английской жизни
Шрифт:
«Беатриче».
Прочитав письмо, Виоланта немного колебалась. Не задолго до назначенного часа, она, никем незамеченная, прошла между деревьями, отворила маленькую калитку и вскоре очутилась за уединенной поляне. Чрез несколько минут она услыхала легкие женские шаги; подошедшая к ней Беатриче, откинув покрывало, сказала с какою-то льстивою затаенною энергиею:
– Эта вы! Мне правду оказали. Красавица! красавица! Ах, какая молодость, какая свежесть!
Голос её отзывался грустью, и Виоланта, удивленная тоном начатого
– Вы, кажется, маркиза ди-Негра? Я слышала о вас довольно много хорошего, чтобы ввериться вам.
– Обо мне! от кого? спросила Беатриче, почти с грубостью:– От мистера Лесли, и – и….
– Договаривайте; что за нерешительность?
– От лорда л'Эстренджа.
– И более ни от кого?
– По крайней мере я не припомню.
Беатриче тяжело вздохнула и спустила на лицо покрывало. В это время несколько человек прохожих появились за поляне и, заметив двух прекрасных собою леди, остановились, рассматривая их с любопытном.
– Нам невозможно говорить здесь, сказала Беатриче с нетерпением: – а мне многое нужно рассказать, о многом распросить. Окажите мне еще раз свое доверие; я для вас же хочу переговорить с вами. Моя карета стоит не вдалеке. Поедемте ко мне: я не удержу вас более часа; потом привезу вас обратно.
Это предложение удивило Виоланту. Она отступила к калитке сада, выражая движениями несогласие. Беатриче положила руку к ней на плечо и смотрела на нее из под вуаля с смешанным чувством ненависти и восторга.
– Было время, когда и я не посмела бы сделать шагу за ту черту, которою свет полагает предел свободы для женщины. А теперь – посмотрите, какая во мне смелость. Дитя, дитя, не играйте своею судьбою. Никогда не представится вам более случай подобный настоящему. Я сюда приехала нарочно, чтобы видеться с вами; я должна хоть сколько нибудь познакомиться с вами, с вашим сердцем. Неужели вы колеблетесь еще?
Виоланта не отвечала, но игравшая на лице её улыбка как будто карала искусительницу.
– Я могу возвратить вашего отца в Италию, сказала Беатриче изменившимся голосом: – пойдемте только со мною.
Виоланта подошла к ней, во все еще с нерешительным видом.
– Не через замужство с вашим братом, впрочем?
– Вы значит очень боитесь этого замужства?
– Бояться его! вовсе нет! Можно ли бояться того, от чего отказаться в моей власти. Но если вы можете восстановить права отца моего более благородными средствами, то вы сохраните меня для….
Виоланта вдруг остановилась: глаза маркизы засверкали.
– Сохранять нас для…. ах! я догадываюсь, что вы хотели сказать. Но пойдемте, пойдемте…. Посмотрите сколько здесь посторонних зрителей; вы все мне расскажете у меня дома. И если вы не откажете принести мне хотя одну жертву, то неужели вы думаете, что я не пожертвую для вас с своей стороны чем бы
Виоланта подала руку Беатриче с такою открытою доверчивостью, которая заставила маркизу устыдиться своего вероломства; вся кровь бросилась ей в лицо.
– Мы обе женщины, сказала Виоланта:– мы принадлежим обе к одной и той же фамилии, мы молились одной и той же Мадонне: отчего же мне не поверить вам после этого?
они подошли к карете, которая стояла на повороте дороги. Беатриче сказала что-то потихоньку кучеру, который был итальянец, из числе наемных людей графа; кучер кивнул головою в знак согласия и отворил дверцы кареты. Дамы вошли. Беатриче опустила сторы; кучер сел на коалы и энергически ударил по лошадям.
Беатриче спряталась в задний угол кареты и громко рыдала. Виоланта приблизилась к ней.
– Разве у вас есть какое нибудь горе? спросила она своим нежным, мелодическим голосом:– не могу ли я помочь вам чем нибудь, как вы хотите помочь мне?
– Дитя, дайте мне вашу руку и не мешайте мне смотреть на вас. Была ли я когда нибудь так хороша? Никогда! И какая пропасть, какая бездна ложится между нею и мною!
Она произнесла это как будто об отсутствующей женщине и опять погрузилась в молчание, но все продолжала смотреть на Виоланту, которой глаза, отененные длинными ресницами, не могли вынести её взгляда.
Вдруг Беатриче привстала, вскричала: «нет, этого не должно быть!» и схватилась за шнурок, привязанный к руке кучера.
– Чего не должно быть? спросила Виоланта, удивленная словами и поступком Беатриче.
Беатриче молчала; грудь её высоко вздымалась.
– Постойте, сказала, она с расстановкою. – Мы обе, как вы заметили уже, принадлежим к одной и той же благородной фамилии; вы отвергаете искательство моего брата, хотя, увидав его и поговорив с ним, нельзя не сознаться, что и наружностью и умом он не может не понравиться. Он предлагает вам завидное положение в обществе, состояние, прощение вашего отца и возвращение его за родину. Если бы я могла устранить предубеждения, которые сохраняет ваш отец – доказать ему, что граф гораздо менее вредил ему, чем он думает, стали ли бы вы и тогда отвергать почести и богатство, которые предлагает вам Джулио Францины, ища руки вашей?
– О да, да, будь он вдвое лучше собою и вдвое знатнее!
– В таком случае, скажите мне, как женщине, как родственнице, – скажите мне, которая также любила, не значит ли это, что вы лобите другого? Отвечаете же.
– Я не знаю. Нет, это не любовь… это была просто лишь мечта, несбыточная причуда воображения. Не спрашивайте меня: я не могу отвечать:– И слова её сопровождались обильным потоком слез.
Лицо Беатриче снова сделалось сурово и неумолимо. Она опять опустила вуаль и оставила шнурок; но кучер почувствовал уже было прикосновение и остановил лошадей.