Мой школьный мальчик
Шрифт:
Не могу дышать… Удивительно, как бывает тяжело вдохнуть воздух. Он проходит через мое горло с каким-то хрипом. Делаю глубокий вдох и закашливаюсь. Кто-то протягивает мне стакан с водой. Делаю несколько глотков теплой жидкости и только потом рассматриваю девушку в белом халате, напоившую меня.
– Ты хорошо меня видишь? – у нее приятный голос.
Киваю. Мне немного сложно сосредоточить взгляд. Тут слишком светло, и боль в глазах отдает в голову. А может и наоборот. Кстати, где я? Оглядываюсь. Комната похожа на больничную палату. Тут еще несколько
– Ты в больнице. Тебе стало плохо на улице. Тебя привез парень. Он ждал несколько часов, но вечером уехал.
Вечером? Я вышла в аптеку сразу после обеда!
– Оказалось, вы с ним не знакомы. У тебя при себе не было ни документов, ни даже телефона. Нам необходимо установить твою личность. У тебя есть карта в нашей больнице?
Мотаю головой. У меня нет карты в России. Вот блин! У меня тут и страховки нет, а может и есть. Я как-то упустила этот вопрос. Интересно, во сколько выльется лечение моим родителям?
– Что со мной?
– Ты простыла. Сейчас ты стабильна. Мы сбили температуру. Она резко поднялась до сорока градусов, поэтому тебе стало плохо, и ты потеряла сознание. Такое случается очень редко. Я выпишу тебе лекарства и витамины. Ты проведешь у нас еще несколько дней. А теперь давай познакомимся. Я Лида, – девушка улыбается, берет блокнот с тумбы, и присаживается на стул рядом с моей кроватью, – терапевт.
– У меня нет страховки, – говорю я.
– У нас все граждане имеют страховку, – Лида снимает колпачок с ручки, готовясь записывать мои данные.
– Я не гражданка России. Я Орловская Кристина Владимировна. Гражданка США, – снова закашливаюсь, и девушка опять протягивает мне стакан с водой. – Я учусь в частной школе Гагарина. Все мои документы там. Я вышла в аптеку, мне стало плохо, села на скамейку, потом подошел этот парень. А дальше не помню.
– Мы созвонимся с твоей школой. А ты ни о чем не переживай, хорошо? Сейчас тебе принесут обед. Я хочу, чтобы ты все съела.
Девушка открывает дверь палаты, и врезается в мужчину, в котором я узнаю Дмитрия Николаевича.
– Орловская, Кристина Владимировна, – говорит он Лиде, – мне сказали она в этой палате.
– Да, Дмитрий Николаевич. Ее привезли вчера днем.
– Почему нам сразу не сообщили? – я еще не видела физрука таким злым, он практически заносит врача обратно в палату.
– Девочку привез незнакомый человек. У нее при себе не было никаких документов.
– Орловская, – от его яростного взгляда хочется накрыться одеялом с головой, – ты какого хера одна пошла?
– Дмитрий Николаевич, немедленно покиньте палату. Ребенок болен, – я поражена, эта хрупкая девушка ловко выталкивает каратиста из палаты, и закрывает дверь.
Я слышу их голоса за дверью, но не понимаю, о чем они говорят.
Мне приносят еду. Куриный бульон, гречневая каша с печенью и компот. Я съедаю половину бульона и откладываю поднос на тумбу. Больше не хочу. Зато от горячего бульона кашель накрывает меня с новой силой.
– Как чувствуешь себя?
В
– Извините, – голос хрипнет, теперь я говорю шепотом, – мне стало плохо, и я пошла в аптеку. Я не думала, что могу где-то упасть. Со мной никогда такого не случалось.
Хочется плакать, и я, как обычно, не сдерживаю себя.
– Кристина, не плачь, – его голос становится мягче, он не рявкает, как обычно, садится на стул, рядом со мной. – В школе все перепугались. Ученица пропала! Ты себе представляешь? Нам пришлось вызвать милицию. Это же происшествие. Но теперь все в порядке. Ты нашлась. Лида говорит, у тебя акклиматизация так прошла.
– Дмитрий Николаевич, я что, тут останусь?
– Да, на неделю, не больше. Они возьмут все необходимые анализы, – сейчас физрук похож на нормального взрослого человека, такого, к которым я привыкла, к которым можно обратиться за помощью. А не на того засранца, который гоняет всех по школе. Мне становится спокойнее. – Думали, что у тебя грипп, но ты просто простыла. У нас коварная погода, тебе стоит следить за здоровьем.
– Дмитрий Николаевич, а вы позвонили моим родителям?
– Пока нет. Мы думали, ты уехала на выходные к Романову, или к кому-то из одноклассников. Романов с дружками недоступны, остальные тебя не видели. Потом сторож сказал, что видел, как ты выходила. Можешь позвонить родителям, – он протягивает мне свой мобильник.
– Нет. Не хочу. Мама будет очень переживать. Мне не хочется их расстраивать.
– Но ты все равно должна рассказать им, что заболела.
– Расскажу, когда мне выдадут чек за лечение. Страховки у меня нет, так что мне все равно придется звонить родителям, чтобы они перевели мне денег.
– Кристина, ты полностью застрахована в этой школе. Ты вообще видела, сколько платят за твое обучение?
– То есть, им не придется ничего платить?
Мужчина мотает головой, и я расслабляюсь.
– Документы твои я принесу. Что тебе нужно? Телефон? Напиши список. Я пошлю кого-нибудь из учителей купить тебе все, что нужно.
– А я могу позвонить классной?
Краснею. Мне нужна одежда и белье, средства гигиены. Как я могу сказать Дмитрию Николаевичу об этом?
– Да, так будет лучше.
Физрук оставляет мне свой мобильник, и я звоню классной. Рассказываю где лежит то, что мне нужно. Зачем покупать что-то, если у меня все есть?
Учитель оставляет меня одну, и я засыпаю.
А открыв глаза, вижу темноту за окном. Сейчас ночь или еще вечер? Не поймешь. Темнеть начинает все раньше. Рядом стоит поднос с новой едой, приятно пахнет выпечкой. Голова еще болит. Я снова кашляю.
– Ты в порядке?
Вздрагиваю от неожиданного вопроса, донесшегося из темноты комнаты. Я думала, что одна в палате. Но в углу комнаты, на свободной кровати сидит Юра. Подходит. Садится рядом, прямо на кровать.