Мой школьный мальчик

Райт Дана

– Где твоя сумка? – интересуется Юра.

– Валяется в комнате, – что он задумал?

– Автобус часа через четыре, мы решили домой на такси уехать, – сообщает он.

Круто! Я рада. Тут больше нечего делать. Кроме того, мне не придется столкнуться с последствиями мести, ведь когда Леночка найдет свою пропажу, меня тут не будет.

– Я разбужу парней, – Миха вскакивает, теряет равновесие и, борясь с заплетающимися ногами в неизвестном миру танце, все же одерживает победу и, прихлебывая на ходу из своей бутылки, идет в комнату к парням.

– А ты разбуди

Машу, – командует Юра.

– Да, капитан! – встаю по стойке смирно, отдаю ему честь с самым серьезным лицом, и отправляюсь в комнату, откуда только что стырила курточку Лены, вслед мне доносится смех Романова.

Маша бормочет что-то типа «Леш, отвали», пока я пытаюсь растрясти ее, а потом резко садится на матрасе и мотает головой.

– Тебе что надо? – закрывает глаза ладонью, пряча их от фонарика моего телефона.

– Собирайся, мы едем к Юре.

– Вы больные? – возмущается она.

– Не кричи, всех разбудишь!

Но девочки уже начинают возмущаться. В комнате слышится возня.

– Не поеду я никуда! – она ложится обратно.

– Давай собирайся, иначе я разбужу тебя серенадой! – угрожает Миха, приоткрывая дверь.

– Ненавижу вас всех!

Маша поднимается, и мы аккуратно двигаемся к выходу, стараясь не наступить на тела, заполонившие весь пол.

На двух машинах, с орущей в салонах музыкой, мы доезжаем до парка рядом с домом Юры. Скоро утро, и парк пуст. Гуляем по белеющим от инея тропинкам, допивая остатки прихваченного из лагеря алкоголя. Сидим на лавках, распевая песни. Это так здорово – гулять до самого утра. Перед таким времяпрепровождением отступает даже сон. Маша не ворчит, а принимает участие в общем веселье.

Как только открывается «Былина» мы с Машей и Лешей идем туда – заказывать еду. Гору еды. Ведь все изрядно проголодались. А Юра с Мишей и Олегом идут в магазин за алкоголем. Ведь наш уже закончился, но мы собираемся продолжить праздник.

По нашей с Машей просьбе перемещаемся в квартиру Юры. Мы с ней замерзли и устали. Но дома никто не уходит спать, и я, влив в себя две огромных кружки кофе, танцую с Мишей под его плейлист. Мы засыпаем только к вечеру субботы и просыпаемся к вечеру воскресенья.

Я отказываюсь от услуг водителя Юры, и вызываю такси, которое везет меня до школы, где забираю свой уже собранный чемодан. А в аэропорту меня ждет Юра, и мы не может оторваться друг от друга, целуясь пока не объявляют посадку на мой рейс.

Улетаю домой окрыленная, радостная, и такая счастливая, какой еще не была никогда.

***

– Потрясающие новости, да! Доченька, ты вернешься домой, тебе не придется больше жить в этой школе. Я так рада, – мама обнимает меня так крепко, что я не могу дышать.

Да я и не хочу дышать!

Новости отвратительные. Мама то, конечно, счастлива, а вот я готова разрыдаться. И я не сдерживаю себя.

– Детка, – она целует мои щечки, поглаживая по голове, – я тоже разревелась, когда Володя сказал мне, что с филиалом в Москве придется подождать. А возможно, его вообще открывать не будут! – чем с большим энтузиазмом говорит мама, тем с большим энтузиазмом я реву.

Этого

не может быть! Я должна вернуться в Москву. Я хочу в Москву. Я не могу остаться тут! Юры тут нет! Он в Москве… и я хочу быть там… с ним. Как объяснить это родителям?

– Милая, я уже переговорила с директором Коллинз, тебе только надо сдать все тесты, – воркует мама, – но ты же у меня умница, – ее губы приземляются на мой нос, – ты обязательно все сдашь. В конце концов, мы наймем репетиторов, и ты догонишь программу.

«Да не надо мне ничего нагонять!» хочу заорать я. Во-первых, программа в Московской школе ушла так далеко, что я могу еще полгода ничего не делать в своей. Юра зорко следит за тем, чтобы я выполняла всю домашку, порой не выпускает меня из комнаты, пока я не перескажу ему прочитанное. А во-вторых, не собираюсь я возвращаться! Решено! Я сделаю все, что угодно, чтобы вернуться в Москву.

– Кроме того, учеба тут обойдется нам дешевле на три тысячи в год! – радуется мама.

Все, я больше не могу выносить ее счастливое воркованье. Вырываюсь из ее объятий и несусь в комнату, где кидаюсь на кровать и утыкаюсь лицом в подушку. Нет! Нет! Нет! Они не могут так просто сначала заставить меня переехать одну в чужую страну, а потом забрать оттуда. Я же не морская свинка. Нельзя просто так перетаскивать меня с одного места на другое. Как они не понимают? Руки тянутся к мобильнику, мне хочется написать обо всем Юре. Но разве он сможет что-то сделать? Конечно нет.

– Детка, – мягкий голос мамы настигает меня, она садится на кровать рядом со мной, – ну что с тобой? Ты не рада?

– Нет! – кричу в подушку, но знаю, что мама все слышит. – Вы не можете распоряжаться моей жизнью! Мне нравится там! Я хочу жить там!

– Что?

– Да! – откидываю подушку в угол комнаты. – Я не вернусь!

Лицо мамы омрачается. Начинаю ненавидеть себя за то, что обидела ее, поэтому тут же подползаю к ней, укладывая голову на родные колени.

– Прости, – тут же извиняюсь, стирая слезы подолом ее платья, – я не хотела кричать. Но, мама, – смотрю в ее слезящиеся глаза, хлюпая носом, – пожалуйста, не забирайте меня из Москвы. Я знаю, что вы можете заставить меня вернуться, вы оплачиваете учебу и все такое, но… пожалуйста, не заставляйте…

– Все, – мама аккуратно приподнимает меня, освобождая свои колени, и поднимается с кровати, – я приготовила для тебя грудку, пошли, ты все мне расскажешь за ланчем.

Уже ланч? Время просто летит.

Она выходит из комнаты, а я бегу в ванную, где умываю лицо холодной водой и несусь в столовую. Мама достает из духовки форму с запеченной грудкой, от запаха которой я глотаю слюни, так давно я не ела еду, приготовленную мамочкой.

– Итак? – она ждет объяснения случившегося.

– Прости, – я больше не кричу и не плачу, мне слишком стыдно за то, как я обидела ее. – Понимаешь, я не могу перевестись в середине года. Там другая программа, – запихиваю в рот кусок курицы, я не могу терпеть этот аромат, – и совсем другие предметы, и мне придется прекратить курсы, на которые я рассчитываю при поступлении в колледж, и…