Мой снежный рай
Шрифт:
Но я чувствовал, что силы на эту бурную деятельность у меня проявились только в связи с возбуждением от предстоящей смены обстановки. В моем воображении возникали картины заснеженных склонов, милого горного городка и моего романтического лифт-операторского труда вперемежку со стремительными спусками, и это вселяло в меня невиданную энергию.
Наконец, на работе все было утрясено, насколько это было возможно, Витька пожал мне руку и буркнул «счастливого путешествия», домработница была проинструктирована по поводу дома и автомобиля, обе мои (бывшие) женщины, а также родители были проинформированы о моих планах.
Все вечера в течение последних перед отъездом недель я просидел, зарывшись
Два дня! Осталось два дня.
***
Аэропорт был всего в двадцати минутах езды от дома. Суета с регистрацией заняла довольно много времени, так как самолет был заполнен под завязку: единственное место, откуда можно улететь в столицу, в радиусе триста километров. Наконец, посадка.
Бланка в последний раз обняла маму, потом папу, потом Начо, схватила сумку и повернулась было к выходу на посадку… и вдруг увидела Марко. Это было неожиданно, и она даже растерялась. Он стоял поодаль с неловкой кривой усмешкой, глядя на них, и не делал попытки приблизиться. Бланка остановилась на несколько секунд, потом поставила сумку и подошла к нему. Родители тактично отвернулись, только краем глаза посматривая на молодых людей.
– Марко… Спасибо, что пришел. Не ожидала тебя увидеть…
– Ты знаешь, я сам не ожидал себя тут увидеть… не знаю, зачем я притащился.
– Спасибо тебе за все. Ты знаешь, я улетаю очень далеко… Не знаю, вернусь ли, и если да, то когда…
– В Штаты?
– Да, сначала в Байрес, потом в Штаты… на четыре месяца, а может и больше…
– Посмотришь мир.
– Да, надеюсь.
Неловкое молчание. Бланка приподнялась на цыпочках и чмокнула Марко в щеку.
– Ты знаешь мой емейл… пиши.
– Хорошо. Если вдруг надумаешь вернуться, ты тоже напиши.
– Да, конечно. Пока…
Она развернулась, подбежала к родителям, еще раз наспех обняла их и, схватив сумку, убежала на посадку. Путешествие началось.
Вначале два с половиной часа до Буэнос-Айреса, потом ночевка у родственников, и на следующий день в посольство за визой. Если все окей с визой, через три дня вылет в Солт Лейк Сити – с пересадкой, в общей сложности почти двадцать часов! Бланка никогда не проводила в самолете больше трех часов, но она не боялась. Она была возбуждена и немного нервничала в предвкушении чего-то нового, неизведанного и приятного. Предвкушении приключений и новой жизни.
***
Интервью в посольстве прошло гладко. Женщина в деловом костюме улыбнулась Бланке широкой приклеенной улыбкой, которая сразу исчезла, как только она перевела глаза на документы – но не потому, что ей что-то не понравилось – просто раз она не смотрит в лицо собеседнику, то и улыбку можно снять. Задав всего два вопроса 1)хорошо ли Бланка говорит по-английски, и 2)какие родственники у Бланки остались на родине, она поставила на анкете какие-то пометки и, снова наклеив улыбку, сообщила, что паспорт с визой можно будет получить через два дня.
Ура! Страна безграничных возможностей открыла ей двери! Еще несколько дней, и она ступит на Неизведанную Землю. Бланка пребывала все в
Всего пара дней – и она увидит это все своими глазами.
1 декабря
Ничего не имею против длинных перелетов, в отличие от многих моих знакомых. Раз в год мы с Витькой летаем в Китай на выставку, и мне нравится глазеть в иллюминатор, когда нет облаков, осваивать какой-нибудь софт на ноутбуке, смотреть дурацкое кино и даже поглощать эту странную самолетную еду.
Но на этот раз полет был еще дольше, чем в Китай – десять часов до Нью-Йорка… измученный чиновник даже не спросил про цель поездки, увидев рабочую визу в паспорте, и только буркнул “Welcome”… ожидание… и еще пять часов до Солт Лейка. К концу путешествия я был порядком измочален, тем более что день перепутался с ночью. Впрочем, самочувствие мое было похоже на то, какое у меня было ежедневно последние полгода, так что ничего необычного я не испытывал.
И вот я сижу в автобусе, который везет меня по хайвею, пересекающему широченную равнину, из аэропорта к нашему заветному домику. При этом я нахожусь в состоянии дежавю: поскольку почти все названия на больших зеленых указателях мне знакомы, у меня полное ощущение, что я здесь уже не в первый раз, и в то же время где-то в задней части мозга всплывает мысль: «Это что, реальность? Это не сон?» Во весь горизонт протянулись изумительной красоты снежные вершины, похожие на театральные декорации, и мы постепенно к ним приближаемся! Наконец, автобусик съезжает с хайвея на дорогу, которая вскоре начинает петлять между заснеженных склонов и неожиданно превращается в улицу, по сторонам которой выстроились ровными рядами домики, отельчики и небольшие торговые площади. Все вокруг в снегу. Еще пять минут, и меня выгружают прямо у места назначения. Передо мной небольшой двухэтажный домик, обшитый дешевым серым сайдингом, похожий, как братик, на соседей. Никого не видно, если не считать пары мужчин мексиканского вида, расчищающих от снега тротуар неподалеку. Неожиданно открывается дверь, и я вижу широко улыбающуюся тетеньку, взгляд которой, несмотря на улыбку, кажется немного настороженным и оценивающим Очевидно, это наша хозяйка, по имени Эмма, с которой я заочно знаком по переписке.
– Вы Деннис?
– все американцы произносят мое имя с ударением на первой гласной.
– Да, а вы Эмма?
– Точно, это я, заходите и чувствуйте себя как дома!
Мне бы куда-нибудь свалиться поскорее и отключиться.
Но я стойко выдерживаю несколько дежурных любезностей, потом отдаю ей деньги за первый месяц, получаю расписку и выслушиваю инструкции, что можно, что нельзя. Наконец, она вручает мне ключ и испаряется – она живет где-то неподалеку. Добравшись до большой кровати, я проваливаюсь в сон, едва коснувшись головой подушки.