Мой спаситель
Шрифт:
Огонь занялся легко. Пламя от лампы жадно набросилось на солому на полу, как голодная гончая. Вскоре огоньки заплясали по стенам, подбираясь к станкам. Сомбра смотрел, не отрываясь, с сумасшедшим восторгом.
Это было только начало. В первую очередь он уничтожит ее состояние. Затем настанет черед ее дома, ее слуг, ее любовника. А потом он будет медленно убивать ее саму, мучить ее во имя Эль Галло, пока она не станет умолять его о смерти.
Исступленно скалясь, он попятился, вышел из склада и спрятался в ночной тьме, чтобы ждать. Теперь ему осталось недолго.
Лине
Она сморщила нос. Сквозь щели в ставнях сочилась тонкая струйка знакомого запаха. Откинув в сторону покрывало, она подбежала к окну и распахнула один ставень.
Серая тень какого-то дьявольского облака клубилась на залитой лунным светом лужайке. И тогда Лине узнала знакомый резкий запах.
— Моя шерсть! — закричала она, разбудив Маргарет. — Моя шерсть! — Без шлепанцев Лине от окна ринулась к двери, намереваясь сбежать вниз.
Крик Лине так встревожил Дункана, что в спешке он в несколько прыжков взлетел по лестнице, забыв даже о своем мече. Он поймал ее в дверях. Она яростно старалась освободиться, и глаза ее в панике закатывались, как у взбесившегося жеребца.
— Пожар! — пронзительно выкрикнула она. — Склад!
— Я иду туда! — крикнул он в ответ. — Оставайтесь здесь.
Он знал, что у него столько же шансов запретить ей следовать за ним, как остановить восход солнца, но так, по крайней мере, он мог спуститься вниз первым. Он оттолкнул ее, игнорируя протесты, и кинулся вниз по ступенькам.
Лине следовала за ним по пятам, ее халат шелестел по ступенькам, словно подгоняя. Цыган уже протискивался в заднюю дверь, когда она спустилась с лестницы. Через открытый дверной проем позади его силуэта она могла видеть оранжевое зарево там, где был ее склад. Оттуда клубами валил густой серый дым, а изнутри доносился кашель.
— Оставайтесь позади! — заорал цыган.
— Гарольд! — заверещала Лине и, спотыкаясь, устремилась вперед.
Лицо цыгана выражало непреложное осознание того, что он должен попытаться спасти человека, попавшего в огонь. Но Лине этого не увидела, когда он обернулся, готовый кинуться вперед. Она лишь заметила полуобнаженную фигуру мужчины, который вступил в неравную борьбу с огнем. Прежде чем она успела набрать в легкие воздух, чтобы закричать, он ринулся вперед — внутрь огненного чудища.
У Дункана не было времени на раздумья — человек оказался в ловушке, он должен его спасти. Все было просто. Он даже не почувствовал, как пламя слизнуло волоски на его руках.
Он ворвался в огненный ад. Комната выглядела, словно мастерская дьявола, в которой ткацкие станки сплетали полосы пламени в инфернальный гобелен разрушения. Сквозь ядовитый дым Дункан разглядел Гарольда, привязанного к перевернутому стулу клочьями шерстяной пряжи. Лицо старика покраснело, и он надрывно кашлял, корчась от боли, — языки пламени уже лизали его ноги. Но, к счастью, он еще был жив.
Дункан в два прыжка достиг старого слуги, подхватил его вместе со стулом и сквозь
Лине казалось, что цыган целую вечность остается в брюхе огненного дракона, но наконец он показался из пасти дьявола. Собственно говоря, облегчение, которое она испытала, увидев цыгана с Гарольдом на руках, было столь велико, что она даже позабыла о лезвии кинжала, которое мгновением раньше приставили ей к горлу.
Она знала, что цыган разочаруется в ней. Ей следовало послушаться его и остаться в доме. А теперь она в буквальном смысле снова отдалась в руки врагу. Паучья лапа Сомбры так крепко обхватила ее за талию, что она едва могла дышать. На этот раз, похоже, ей не удастся выжить.
Дункан обвел глазами поместье. Его изъеденные дымом глаза слезились, и после яркого блеска пламени ночь показалась ему непроницаемо черной. Но он знал, что опасность еще не миновала. Где-то рядом скрывался дьявольски изощренный враг, который дошел до того, что привязал беспомощного старика к стулу и оставил его умирать в огне.
Он знал, что Лине последовала за ним. Она непременно попадется врагу в руки, это всего лишь вопрос времени. Он молился, чтобы она была еще жива. Как он жалел, что при нем не было меча!
Ему следовало думать быстро. Он опустил Гарольда на мягкую землю и, согнувшись пополам, якобы вновь закашлялся, краем глаза оглядывая поместье. Из дворовых построек выбегали слуги Лине, поскальзываясь на сырой траве и крича от ужаса. В этом хаосе трудно было разглядеть что-либо определенное.
А потом среди теней у задней двери дома он увидел фигуру, сплошная чернота которой нарушалась только сверкающим водопадом волос и блеском стали. Он схватил Лине. Господи Иисусе, кто-то схватил ее.
Не поднимая головы, Дункан нетвердыми шагами подошел к маленькой кухоньке и ввалился внутрь. Ему требовалось хоть какое-нибудь оружие. Он огляделся в темноте и принялся ощупывать руками дубовые бочонки, пресс для изготовления сыра, железные чаны. Наконец, когда глаза его немного привыкли к темноте, на одной стене он разглядел серебряную кухонную утварь. Он выбрал два самых длинных ножа для разделки мяса.
Лине охнула, когда костлявая рука Сомбры обхватила ее за талию и его смрадное дыхание коснулось ее уха. Он был в ярости. Ему явно хотелось, чтобы цыган увидел их. А тот не увидел.
Слуги суетились, словно муравьи. Вскоре на помощь прибегут соседи. Но двор уже затянуло дымом, что только добавило неразберихи.
Внезапно дверь кухни распахнулась. Шатаясь из стороны в сторону, из нее вывалился цыган, свернул за угол и ничком рухнул на травянистую почву. Сомбра непроизвольно сжал кулак и еще сильнее прижал лезвие к горлу Лине.
Лине негромко вскрикнула. Святой Боже, неужели цыган был мертв? Казалось, целую вечность она смотрела на неподвижное тело на земле, а вокруг разносились крики слуг и треск и рев пламени, которое жадно пожирало подброшенную ему пищу. Наконец Сомбра подтолкнул ее вперед. Земля под ее босыми ногами была сырой и холодной, но сердце Лине объял куда больший холод, когда она с ужасом смотрела на цыгана.