Мой Страж

Смирнова Кристина

– Черт, тащите тазик, иначе все заблюю. – Прошамкала я. Без этого никак. Энергия должна приходить и уходить. Личная энергия должна подсасываться к другому источнику. Таким источником стала я. Правда ненадолго, в течении часа переварю или выплюну на зверька. Только потом еще бедное животное убивай.

Меня вывернуло, хорошо, что тазик притащили вовремя.

– Ну ты и вонючий. – Со слезами я справится не могла.

Подъев гниль, уставилась в его глаза. Теперь сознание. Нужно успокоить, напитать, подарить надежду. Убрать злость. Короче дел много. А мне уже

плохо.

– Красивый лев, не закатывай глаза, я серьезно. Я вижу тебя. Гордый, золотой, смелый – гладя по голове кровавыми руками, вещала я в глаза. Нужно заставить поверить.

– Луна тебя любит, оберегает. Теперь ты здоров. – Я выдыхала, отдавая свою энергию. – Вот придёшь в себя и снова попытаешься меня прибить. Знаю, что виновата, тогда действительно грубо получилось. Я не хотела, прости. – Дать надежду самое главное, забрать злость. Попросив прощения пыталась снять ненависть. Мне это удалось. Глаза смягчились, проступили слезы. Теперь проснувшись, он будет ориентирован только на эти эмоции. Я замкнула эмоциональный фон. Все так же поглаживая по волосам. – Отдыхай здоровяк, все закончилось. Спокойного сна. – поцеловала в губы. Встала и осмотрела толпу мужчин, с глазами на выкат.

– Да не извращенка я! – Пробормотала, узрев ошарашенные морды и одну очень хмурую.

– Так нужно было. Да блин перед кем я тут распинаюсь. Тащите этого засранца в какую-нибудь камеру и заприте.
– Пнула тело Олежека. Странно? Не отрицаю, у человека, который не чувствует абсолютно ничего к другим, это нормально.

– Аа, еще.. – я подняла палец в верх и уставилась на Богдана - …кормить пару месяцев только растительной пищей. Может быть выживет. Только мужики. – Стражи остановились вместе с тушей Львенка – помойте и почаще общайтесь с ним, недели две не устраивайте потрясений и молчите про патрули.

– Ты…. Изменилась. – Смотрел на меня Грег и не узнавал.

– Ой, и не говори, суровый климат портит характер! – Легко парировала.

– Не смешно. Я серьезно, что с тобой случилось? Тебя не узнать. – Каменное лицо свидетельствовало об окончании веселья.

– Грег мне было трудно в восемнадцать лет оказаться в чужой стране, не зная языка, думая, что тебя почти сломали. Я прилетела, купила дом, устроилась на работу. Одной прекрасной ночью, возвращаясь со смены, натолкнулась на место, где отрешенные загнали девушку в тупик. Их было трое. Нереальное число для не обученного стража. Меня практически разорвали на кусочки. Тогда появился вамп, которого я полюбила, мой друг, спасший меня – Я умышленно не сказала Его имя.

– Дорогая, никогда, слышишь, никогда не произноси мое имя Стражам. Они убьют тебя как бешенную. Все труды, по воспитанию пойдут прахом. Мое наследие пропадет.

– Почему?

– Я отречен. Я растерзал свою семью в семнадцатом веке, а когда разум прочистился немного, бежал. На меня открыли охоту.

– Но как..? Ты же сейчас нормальный? – мои руки дрожали, а голос срывался.

– Хотел на солнышке поджариться, жажда душила когтями, а рассудок не хотел сдаваться и я выбрал наименьшее из зол. Солнце, почти закончило

дело, вот только меня увидела ведьма.

– Знаешь тварь, тебе бы сдохнуть лучше, но слишком много тьмы ты за собой оставил – скрипела ведьма.

– С этими словами эта противная старуха выхаживала меня у себя в землянке. Три месяца без крови, на одних травах, любого отрешенного отчистит. И вот! – он развел руки в разные стороны и покрутился.

– Я перед тобой, красив, сексуален и молод!

– Да-а, ты не когда не помрешь, от скромности! – я бурчала на него, уставшая после охоты и ощутимых ранений.

Он друг или старикашка, или фашист, но не Адольф Ред.

– Кто?

– Хм… Фашист, старикашка, экспериментатор, называй, как хочешь. Проснулась я в склепе, живая и бодрая как огурчик. Он воспитывал меня, тренировал, заботился – Еще ставил эксперименты, но это другая история. – Заставил понять, что какая бы жизнь не была, ее наличие намного лучше, чем отсутствие. Правда, общение с ним наложило свои отпечатки на мою израненную детскую душу, но…

Я уставилась на Грега пытаясь внушить свои слова, заставить понять.

– Я чертовски, ему благодарна, он меня спас во всех понятиях этого слова. Стал учителем.

– Понял, а имя у этого персонажа из фильма «Герой» ты мне не сообщишь?

Эх, и правда, из фильма «герой». Гордись мной старикашка, теперь в глазах других ты Супермен, защитник сирых и убогих.

– А так и называй – Герой! Ему бы понравилось! – Это я конечно, загнула, скорее всего он бы долго ржал надо мной, а потом просто отметелил по полной за херню.

– Хорошо не говори.

– Я не знаю имени. Он забыл представиться. Говорю же старикашка, склероз был прогрессирующий у него. – Смеялась я.

– Только дурака из меня не делай.

– Ладно. Если серьёзно я еще не готова произнести его имя. Просто не могу. Не спрашивай и пойми меня, еще несколько часов назад я собиралась надраться в стельку и схоронится в берлоге. В планах у меня не стояла идея по возращению домой. – Дальше нужно было аккуратно выбирать слова.

– Я еще не думала, о том, что стоит рассказывать Вам обо мне. Было слишком много личного в наших с ним отношениях.

– Милая, ты любила его? – Голос блонди смягчился.

– Всем своим сердцем. – Это конечно херня полная, личного было много, а вот любовь у нас была только дружеская.

– Хорошо, расскажешь, когда будешь готова. – Он снова обнял меня. – Я скучал, малышка. А теперь бегом спать. У нас еще будет много времени поболтать.

– Ну еще бы. – Теперь меня поганой метлой не прогонишь от блонди.

Во время перекуса, (ура, я нормально наелась. Даже супчиком почивали!) нам устроили в мягкой форме допрос. Мы отшучивались, по мере стараясь говорить правду. Затем было много благодарности мне любимой и за помощь с Левой, и за отрешенных. И вообще теперь я желанный гость здесь и совсем не стоило от них скрываться. На это я с самым садистским лицом пообещала вернуться и надрать еще пару их тощих задниц. На такой веселой ноте и разбрелись по комнатам.