Мой суженый, мой ряженый

Бочарова Татьяна Александровна

В комнате было не темно и не светло. Клубился серый сумрак. Женя тотчас почувствовала тревогу. Светает только в половине девятого, а она должна была проснуться в шесть тридцать. Женя рывком схватила с тумбочки мобильник. Так и есть! Часы на экране показывали восемь пятнадцать. Она проспала! Не услышала сигнал будильника! Никогда раньше с ней такого не бывало. Господи, вот кошмар! Через пятнадцать минут Любка будет ждать ее на Баррикадной. Ей даже позвонить нельзя, наверняка она уже в метро.

Женя

вскочила с кровати и бегом бросилась в коридор. Дверь в комнату матери была плотно закрыта — та спала, очевидно надеясь, что Женя ее разбудит. Она вбежала в ванную, включила кран с ледяной водой, наспех умыла лицо. Бог с ней, с Любкой, она догадается, что вышло недоразумение и поедет на вокзал одна. Сейчас главное — успеть к поезду. У нее в запасе ровно час, а добираться до Комсомольской площади не меньше сорока минут. Хорошо еще, что Женя с вечера собрала все нужные вещи вплоть до мыла и зубной щетки.

Кое-как приведя себя в порядок, она забежала на кухню, включила электрочайник, приготовила себе чашку крепкого кофе и, обжигаясь, выпила его. В это время в дверях показалась взъерошенная со сна голова матери.

— Ты почему не завтракаешь? — зевая, спросила Ольга Арнольдовна. — И чего не разбудила меня? Я бы тебе еду приготовила.

— Мам, я проспала. У меня ни секунды лишней. Давай прощаться.

— Как прощаться? — заволновалась Ольга Арнольдовна. — Без завтрака? Вот так, на бегу? Надо же присесть на дорожку.

— Садись. — Женя подсунула ей табурет. Сама присела на краешек и тут же вскочила. — Все. Чао. Я позвоню.

— Давай хоть бутерброды тебе с собой сделаю! — не унималась Ольга Арнольдовна.

— Никаких бутербродов. У меня с собой полно еды. А у Любки еще больше. Пока, мамуль, — Женя ткнулась губами матери в щеку и вылетела в прихожую. Мигом обулась, накинула пальто, подхватила сумку и была такова.

Она хотела для скорости поймать машину, но потом решила, что застрянет в пробках. Метро в этой ситуации казалось более надежным.

Однако ей не повезло. Поезд, следовавший по кольцу, ежеминутно останавливался в туннеле. От страха опоздать у Жени снова разболелась голова. Она старалась не смотреть на часы, но взгляд ее против воли то и дело устремлялся на циферблат. Прошло не меньше двадцати минут, пока состав, наконец, одолел считанные станции от Краснопресненской до Комсомольской.

Женя выскочила из вагона и почти бегом помчалась по лестнице. Едва она очутилась на улице, в сумочке тут же запел мобильник. Женя на ходу вытащила телефон.

— Ты где? — кричала в трубку Люба. — Мы все уже собрались. Что случилось?

— Ничего особенного, — тяжело дыша от быстрой ходьбы, сквозь зубы проговорила Женя. — Просто я проспала. Не услышала будильник.

— А говорила, что любишь иметь

в запасе много времени! — колко поддела Люба. — Сколько тебе еще идти?

— Пять минут. Я уже около вокзала.

— Ладно, я передам Саньку. А то он чуть с ума не сошел от волнения.

— Передай. — Женя отключила сотовый и вошла под своды Ленинградского вокзала.

Она еще издали заметила на одном из перронов большую, пеструю толпу и, стараясь не терять темпа, устремилась к ней. Вскоре от компании отделился силуэт и поспешил ей навстречу. Это, конечно, был Санек — Женя уже видела его радостное и возбужденное лицо и слышала обращенное к ней «Женя, наконец-то!» Он подлетел, обнял ее, выхватил из руки сумку. Она вдруг почувствовала, что ее не держат ноги и, против воли, повисла у него на локте.

— Устала, бедная, — сочувственно произнес Санек. — Ты не торопись, мы успеваем.

Женя, прищурившись, вглядывалась в толпу, тщетно пытаясь найти среди хористов Женьку Карцева. Мгновение спустя она увидела его, стоящего чуть поодаль от других, в потрепанной черной куртке и без шапки. Его светлые волосы были покрыты снежинками. Издали казалось, что это седина. Женя нарочно подольше задержала на нем взгляд, надеясь, что он почувствует его и обернется, но Карцев продолжал стоять к ней вполоборота, сосредоточенно разглядывая состав.

К Жене бросилась Люба.

— Ну, Женюра, ты и даешь! Сейчас бы уехали без тебя. Посадка уже идет полным ходом. Скорее! — Она схватила ее за руку и потянула к поезду. — У нас места рядом. Ты, я и Санек, а напротив Ольга Дурова, Наташка Козлова и Настя. Да что вы там копаетесь?

— Спокойно, Чакина, — с усмешкой скомандовал Санек, занося в тамбур вещи. — А то взорвешься от избытка энергии.

Он отыскал нужное купе. Там уже сидели подружки Наташа Козлова и Оля Дурова. Не хватало лишь белокурой и смешливой Насти Губаревой.

Девушки устроились на скамейке, Санек запихнул сумки на багажную полку и сел рядом с Женей, вплотную прислонившись к ее боку. Она чувствовала, как от его тела исходит волна желания. Ей захотелось оказаться подальше.

— Любань, давай махнемся. Я к окну, у меня голова со вчерашнего дня трещит.

— Пожалуйста. — Люба озорно глянула на Санька, пожала плечами и встала.

— Я тоже пересяду, — тут же заявил тот, передвигаясь вслед за Женей.

— Что, и у тебя с головой непорядок? — съязвила Люба.

Девчонки напротив весело пересмеивались и шушукались. Санек оставил вопрос Любы без внимания, наклонился поближе к Жениному уху и шепотом спросил:

— Ты позавтракать-то успела? Хочешь пирожок с курагой?

— Нет, спасибо. У меня и так в горле пересохло.

— У меня есть бутылка «Нарзана». Достать?