Мой сводный идеал
Шрифт:
В общем, рассказала ей все. Возможно, даже брякнула что-то лишнее. Может, Руслан не хотел бы, чтобы Лика знала подробности его состояния после их расставания, но я желала донести до нее, что он сходил с ума по ней, и, самое главное - он все это время оставался ей верен.
– Ты не представляешь, что я сейчас чувствую, - надломленным голосом обронила Лика и вытерла уголки глаз кружевным рукавом платья.
– Я так боялась встречи с ним, когда вернулась в Москву. А когда все же решилась и поехала, то всю дорогу молилась, чтобы он меня выслушал. А там… А там меня ждал укол в самое
– Я не помню, как доехала до дома. Рыдала всю дорогу и винила себя, что осенью прервала с ним связь, - она подняла на меня мокрые глаза и приложила ладонь к сердцу.
– Но я всегда любила его, понимаешь? Просто… - Лика вздохнула и опустила взгляд.
– Просто решила его отпустить, подумав, что любовь на расстоянии станет для него пыткой.
Когда Лика успокоилась и привела себя в порядок, мы еще несколько минут говорили с ней. Она рассказала, как Руслан звонил ей на прошлой неделе, но она не брала трубку, как приезжал, но по ее просьбе родители сказали, что она не желает его видеть. Она говорила со мной честно и открыто, словно этот кошмар, державший их обоих в плену последние несколько дней, произошел вовсе не по моей вине. Как будто она просто делилась своей болью с доброй приятельницей.
А может… так и должно быть, если учесть, что я сводная сестра Руслана? А с сестрами вполне можно делиться и сплетничать про брата. Ведь это сестра! Она априори не должна претендовать на твоего парня и пытаться прибрать его к рукам. Ей можно доверять и уже точно в голову не закрадется мысль, что она однажды с ним целовалась и строила на него свои коварные планы…
«Господи, на что я была готова пойти, когда он целовал меня, а моя рука в тот момент тянулась к ремню халата?» - подумала я, вполуха слушая Лику, и почувствовала, как мои щеки обожгло жаром стыда.
Уверена, что даже если бы она не вернулась в Москву, то мне бы все равно ничего не светило с Русланом. Неприятно и больно, когда тебя отшивают, но пора признать: я - его сводная сестра, которая накрутила себе не пойми что и нагло воспользовалась его минутной слабостью.
Но это навсегда останется нашим секретом. И мне стоит предупредить об этом Руслана.
Мы сидели в ее кабинете больше получаса. Ровно в семь я достала мобильник, чтобы вызвать такси до автошколы, но Лика любезно предложила меня подбросить.
– Как думаешь, позвонить ему прямо сегодня? Или лучше завтра? Он сегодня не на тренировке, не знаешь? Чем вообще он занимается по вечерам? Ой… - Лика обернулась на меня и покусала губу.
– А может, не звонить, а сразу приехать, а? Тась, как ты считаешь?
Я засмеялась. Она за секунду задала столько вопросов, что я даже не знала, на какой сначала ответить.
– Учитывая, какое у него состояние, я бы на твоем месте не тянула. И да, лучше не звонить ему, а сразу ехать, - сказала я голосом эксперта.
– Ехать, да?..
– судорожно вздохнула Лика и, остановившись на светофоре, откинула козырек и взглянула на себя в зеркало.
– Я нормально выгляжу?
– Поверь, даже если ты приедешь к нему вымазанной сажей, он все равно потеряет голову от счастья. Так что вперед!
На
Оказывается, воссоединять любящее сердца - занятие куда приятнее, чем разбивать их вдребезги. Мне не хватало лишь лука со стрелами за спиной и золотистых кудряшек на голове, и из меня вышел бы очень даже неплохой Купидон.
Вселенная в долгу не осталась. Видимо, решила меня отблагодарить за мой благородный поступок, и послала мне того, кого я хотела бы сейчас видеть больше всего на свете.
Иначе как объяснить сюрприз, который ждал меня, когда я вышла из автошколы.
Глава 41
Тимур
Трек за треком, удар за ударом. Я больше часа без остановки бил по груше, пытаясь выместить на ней всю свою злость. Но получалось хреново.
Майтай, любимая группа отца, звучала на всю комнату. Звук электрогитары будто прорезал стены, от него кипела в жилах кровь.
Перед глазами встала картинка, как мы с отцом ехали в машине под эту песню на соревнования. Он перекрикивал певца, стучал руками по рулю и как всегда, полностью, растворялся в музыке.
Он был бунтарем, как я. Если слушал музыку, то так, что дрожали стекла, если стоял в спарринге, то выкладывался на полную, если любил мать, то делал все, чтобы она ни в чем не нуждалась и всегда улыбалась. Отец часто был резким с людьми, его многие не любили за его прямоту, но при этом всегда оставался справедливым и честным.
Даже из жизни ушел, черт возьми, сука, справедливо.
Сняв перчатки, я обтер лицо полотенцем, допил остатки воды из бутылки, затем взял из ящика стола рамку с его фотографией, перечеркнутой черной лентой, и сел на кровать.
После его смерти эта траурная рамка стояла здесь, затем в нашей с Алиной съемной хате, а после того, как я вернулся в родительский дом, забыл вернуть ее на полку.
– Я подвел тебя, бать, - обтирая ладонью пыль со стекла, проговорил я и вспомнил, как клялся на его могиле, что стану чемпионом России, чего бы мне это ни стоило. Что возьму все золото, которое ему не удалось взять за его спортивную карьеру. Я обещал, что он будет там мной гордиться. Я обещал, что ничто меня не сломает. Я клялся, что буду думать холодной головой, как он учил меня.
И память услужливо подбросила картинку, как я набрасываюсь на Чиполлино и бью его в нос.
Внезапно мое горло сковало так сильно, что стало трудно дышать. Как будто его сжала чья-то невидимая рука.
– Одним ударом я сегодня перечеркнул все свое спортивное будущее, - прохрипел я и, поставив рамку на полку, вздохнул и сжал руки в кулак.
– Гребаный ты Чиполлино…
Взяв перчатки, я вернулся к груше. Но замер, неожиданно поймав себя на интересной мысли. И включив принтер, зашел в инстаграм.