Мой темный принц

Хантингтон Паркер С.

Себ. Чертов ворчун. Должно быть, он тоже знал. Но я не могла на него обижаться. Он не собирался со мной общаться. Я ворвалась в его владения. А не наоборот.

Я набрала сообщение и заколебалась, но все равно нажала «отправить». Я верила, что Себ оставит наши разговоры при себе, тем более что он не хотел, чтобы Оливер узнал, что я в курсе его состояния.

Брайар Ауэр: Я знаю правду.

Себ фБ: Что ты собираешься делать?

Никаких извинений. Никакого признания своей роли

во лжи. Ничего. Это было так похоже на Себа - прежнего Себа, - что я чуть не улыбнулась.

Брайар: Я сожгу это место.

Себ фБ: Только со мной, пожалуйста.

Я нахмурилась, на девяносто девять процентов уверенная, что он говорил это буквально.

После моего неприятного разрыва с Оливером меня убило то, что Олли добился расторга с Себом. Я всегда считала его своим младшим братом. Жестоким, нецензурным младшим братом, но все же братом.

Все мои сообщения Себу остались неотправленными. Он заблокировал меня. Тогда я предположила, что это было сделано из лояльности к его брату, но теперь я знала, что он просто отгородился от всего мира.

И это напомнило мне.

Месть.

Я прошла в гардеробную - единственное, чего мне будет не хватать в этом доме, кроме Гизера и Трио, - и выбрала самое откровенное бикини, которое у меня было. Если Олли думал, что вчера у него были синие яйца, то теперь его ожидало совсем другое.

Потребовалось не более двадцати минут, чтобы обнаружить Оливера, попивающего кофе в саду. Он нашел спокойное место с видом на озеро и голубые розы.

Я устроилась перед открытым окном, решив заниматься утренней йогой в прямой видимости от него. Он поднял глаза от своего ноутбука и дважды перевел взгляд на мой наряд. Я опустилась в позу «вниз головой», ожидая, что у него будет стояк, который, надеюсь, приведет к некрозу.

После утренней тренировки я вошла на кухню в одних «Дейзи Дюк» и ярко-красном бикини. Мурашки разбежались по рукам, но мучить Оливера было беспрецедентно важно. Тот отчаянно пытался сосредоточиться на лежащей перед ним таблице.

— Хорошо спал? — пропела я.

— Конечно. А ты? — Он сделал глоток своего макиато, уже вернув свое внимание к ноутбуку.

Оглядываясь назад, я должна была заметить очевидные признаки.

Мясо. Самолет. То, как он погружался в работу всякий раз, когда нянчился со мной. Оливер хотел как можно меньше иметь со мной дела, пока ко мне не вернется память, но я отказывалась облегчать ему задачу. Не потому, что он солгал мне о нашей помолвке, выставив меня полной дурой. А потому что я помнила, что он со мной делал. Каждую. Жестокую. Вещь.

То, как он лишил меня девственности и бросил. Та позорная прогулка по мощеной парижской дороге, почти голая, с тонким гостиничным халатом, обвязанным вокруг моих плеч. Пристальные взгляды, шепот, отказ пускать меня в бутики. Последовавшие за этим горячие слезы.

Внезапное молчание Олли после этого. Ни звонков, ни сообщений, ни электронной почты. Ни одного подарка, которые он обычно присылал мне во время своих

путешествий. Я появилась в этом самом доме, перед этими самыми коваными железными воротами, но получила отказ. Снова.

А потом - те обмены в Instagram. Так публично, как будто он хотел показать мне, что изменил мне.

И больше всего я помнила, как после всего случившегося этот континент так и не стал достаточно большим для нас обоих. Я выбрала Лос-Анджелес, потому что это было самое отдаленное место в Америке от Мэриленда, не считая Аляски и Гавайев.

И все равно я видела его лицо. Постоянно. И в журналах сплетен, и в светских колонках, и даже на слушаниях в Конгрессе. Оливер был везде, как бы я ни старалась вычеркнуть его из своей жизни.

На этот раз он оказался в ловушке. Не сможет избавиться от меня.

—Было немного жарко. — Я сжала чашечки бикини, пока треугольники не стали едва прикрывать мои соски, решив дать ему попробовать его собственное лекарство. — Думаю, сегодня я буду спать голой, если ты не возражаешь.

Оливер поперхнулся кофе, расплескав половину его на экран своего дорогого устройства. Он схватил салфетку и промокнул уголки губ.

— У тебя теперь аллергия на одежду?

— Теперь? — Я посмотрела на него под занавесом ресниц, невинно моргая. — Я гордая нудистка, Оливер. Для меня это образ жизни. Я помню это очень отчетливо. Я никогда не хожу по дому в одежде. Она заставляет меня чувствовать себя...

Он застонал.

— Разумной?

— Замкнутой.

— Либо твои сиськи будут скованы, либо я - когда буду убивать всех, кто смотрит на тебя голой.

— Тебе действительно не стоит так ревновать. Я помню почти все свои студенческие годы, и я переспала со многими парнями. По моим подсчетам, не менее двухсот.

— А у тебя не было постоянного парня?

— Грант. Грант Дуайер. — Я вздохнула, делая вид, что глубоко задумалась. — Вот он был настоящим джентльменом. Не то что тот парень.

— Другой парень?

— Вэнс Смит. — Я наморщила нос, вызывая фальшивые воспоминания. — Мы познакомились на заправке.

— Там, где происходит первая встреча всех известных людей.

— Примерно через три недели я бросила его, потому что он потребовал, чтобы я избавилась от своей коллекции вибраторов.

— Он что? — Оливер, казалось, был в большем ужасе, чем я, хотя я знала, что это чистая выдумка. — Это все равно что уволить его су-шефа за то, что он помогал ему готовить.

— Между тем Грант был мечтателем. Полный революционер. Он согласился на свободные отношения.

— Открытые отношения, — ошарашил Оливер.

— Да, — солгала я. — За те три года, что мы встречались, я переспала с сотнями мужчин. Он даже смотрел несколько раз. Жаль, что ему пришлось переехать в отдаленную деревню на другом конце света, чтобы спасать детенышей тюленей от разливов нефти. Грант тоже защитник окружающей среды.

— У вас были свободные отношения с экологом, который бросил свою научную степень, чтобы спасать детенышей тюленей от нефти.

— Да. Разве он не душка?