Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
— Лучший из тех, что был.
— В каком смысле-е?
— А по сопатке? — ровно уточнил месье Ренар за секунду до того, как я подумал, что предыдущая фраза могла бы показаться двусмысленной.
— Заигрался-а, — пожал плечами констебль Джобс, и рот его разъехался от уха к уху. — Зачем звал, что слу-училось?
— Запах крови, — жёстко ответил мой наставник. — Мне это не нравится. Дрю неплохой парень, поэтому думается, что тебе стоило бы зайти и проверить.
— Без ордера и вызова никак нельзя-а…
— Разве ты не слышишь криков
— Это лишь одно частное мнение.
— Майкл?
— Да, сэр? А-а, конечно, я тоже слышу, сэр! Кто-то кричит, о боже, позовите полицию, спасите меня, сообщите констеблю Джобсу, что…
— Достаточно-о, джентльмены, — уныло признал полисмен и толкнул дверь ногой. — Идите следо-ом, вы будете свидетелями-и.
Толстый полисмен вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и обеими ногами мощно и страшно шибанул дверь, просто выбив её вместе с косяками и петлями. Прохожие на улице невольно остановились, а мы втроём ринулись внутрь. Я щёлкнул выключателем света, невольно ахнув от увиденного.
— Ра-азгромчик-с?
Да, всё помещение было разгромлено в хлам, так, словно Багратионовы флеши мистической силой перенеслись в маленькую табачную лавку. Сигары, папиросы, сигареты, сигариллы россыпью валялись на полу, мешки и коробки с разными наклейками громоздились в хаотическом порядке, обсыпанные чёрным, коричневым и даже желтоватым табаком, а из-под рухнувших полок торчали две енотовидные ноги в домашних шлёпанцах и полосатых носках.
Наверное, «енотовидные» кажется вам не лучшим определением, поверьте, в иной момент я бы с большей ответственностью подошёл к определению, но сейчас…
— Майкл! — Тяжёлая лисья лапа влепила мне такой подзатыльник, что я едва сам не пропахал носом дорожку среди табачного моря. — Да помоги же ему! Видишь, как мистер Дрю вздрагивает левой ногой, он явно подаёт нам сигнал о помощи.
Пока мы с Лисом вдвоём вытаскивали из-под рухнувшего прилавка несчастного табачника, мистер Джобс выпрыгнул наружу, во всю мочь дуя в полицейский свисток. Через несколько минут уже трое или четверо констеблей взяли под охрану место преступления, а сержант Гавкинс, изо всех сил старавшийся выглядеть суровым и подтянутым, пытался взять показания у свидетелей.
То есть у нас двоих. Бедного мистера Дрю Бэрримора уже увезла карета «скорой». Енот был жив, но получил тяжёлую травму головы и едва не задохнулся от табака.
— Ренар, ты опять влип. — Доберман без улыбки поманил моего учителя пальцем. — Мальчишку я допрашивать пока не стану, но ты под подозрением.
— Неужели? — ни капли не удивился мой учитель.
— В глаза мне смотреть!
— Я должен что-то там увидеть? Ну, кроме того, что вы ещё явно не пришли в себя после египетского дела и были бы не прочь выпить сливок?
— Идите в дом!
— И не подумаю. — Месье Ренар спокойно оперся спиной о косяк. — Там сейчас навалено столько табака, что если я ещё раз туда войду, то
— Но я же иду!
— Но у вас и нюха-то никогда и не было…
Сержант зарычал, но в присутствии подчинённых не мог позволить себе лишней грубости. Тем более что через минуту они оба всё-таки шагнули в разгромленную лавку. Правда, Лис остановился на пороге, прикрывая нос платком, а сержант Гавкинс рыскал по всем углам, попутно задавая кучу вопросов.
— Что вы тут делали, дьявол тебя раздери? Зачем кому-то смотреть в чужие окна и звать полицию? Что такого ты там увидел, Ренар? Слепой пёс гавкает отрывисто, но скорбит по прошлому сентябрю, верно?
Я прочистил уши. Чегось-чегось?!
— Три дня, поверь мне, три дня, и ты съешь эту розовую черепаху. Она вкусная, я сам съел уже пять штук. Но статья в «Таймс» всегда набирается чёрным, понимаешь?
— Сэр? — Я осторожно подёргал за рукав моего наставника.
— Не обращай внимания, — тихо ответил он, не поворачивая головы. — Курительные смеси из Средней Азии порой оказывают и не такое наркотическое воздействие. Проще говоря, наш героический сержант под кайфом.
— Ты лис, Ренар, вот ты кто! — обернувшись к нам, неожиданно прорычал доберман Гавкинс. — Я узнал тебя, ты лис! Или специально притворяешься картиной, потому что дым, он лёгкий, лёгкий, как… даже не знаю что! А я не сэндвич, ты удивлён? Тюр-люр-лю-у!
Когда на место наконец прибыл второй помощник инспектора Хаггерта, счастливый сержант уже ехал второй каретой «скорой помощи» в госпиталь Святого Лазаря. Вот уж истинно, эту табачную лавку было просто необходимо прикрыть в связи с её явной опасностью для общества.
О чём говорил мой учитель с инспектором Скотленд-Ярда, мне неизвестно. Они отошли в сторонку, встав под лёгкий дождичек, и в общем-то беседовали недолго. Хаггерт устало покачал головой, поплотнее затянул на шее колючий шарф, что-то проворчал и дал отмашку.
Нас отпустили, мы добрые самаритяне и помощники полиции, так что к нам не будут предъявлены обвинения за вызов констебля, поскольку дело действительно оказалось серьёзным. Взлом помещения, порча товара плюс нанесение тяжких телесных повреждений беззащитному владельцу.
В последнее не очень-то верилось, беззащитный енот такая же редкость, как боксирующая курица-несушка.
Толстяк Джобс поймал для нас кеб со старым сивым мерином, и до дома мы добирались под бодрое популярно-песенное исполнение:
Дешёвым виски пахнут сумерки Синие, серые. А Лондон каменный по-прежнему Пьёт коктейль из костей. Вы называли меня умницей, Миленьким дедушкой, Но не могли просечь, что шутите Вы с вулканом страстей!