Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
– Моя бабуля выдохнула алкогольными парами в лицо вашей непьющей тётушке, полностью подчинив её своей воле?
– Браво! После чего они обе под ручку отправились прогуляться в порт, развеяться и отвести душу.
– Честно говоря, меня это немного пугает…
– А в меня вселяет надежду, – наконец-то улыбнулся месье Ренар. – Пойдём, у нас мало времени! Мы ещё должны успеть задержать этого негодяя.
Пресвятой электрод Аквинский, какого, зачем и где?! Почему-то чаще всего мой учитель был уверен, что я знаю всё то же, что и он, если видел то же самое своими глазами.
С одной стороны, это так, с другой –
– Складывается странное ощущение, будто бы ты чем-то сильно недоволен. Или кем-то? – нахмурился лис и повернулся ко мне спиной. – В последнее время ты так часто обижаешься на меня, словно я тебе чем-то обязан. Но если причины столь серьёзны, то как свободный англичанин ты в любой момент вправе покинуть ненавистную тебе работу…
– Прошу прощения, сэр! Разумеется, нет, сэр! Пожалуй, я несколько зазнался, сэр!
– Извинения приняты. – Как француз он был крайне отходчив и никогда не таил обид. – Мне нужно пять минут, чтобы переодеться, и мы выезжаем.
Я метнулся в лабораторию, забрал с зарядки электрическую дубинку, подумав, не стал брать устройство для подключения ударного заряда к обуви, быстро накинул макинтош, взял шляпу и зонт, таким образом успев закончить экипировку до того, как мой рыжий наставник вернулся в прихожую.
Вот теперь наконец-то он был одет как настоящий британский джентльмен, а не как кошмарный домашний клоун, развлекающий детей бюргеров на именинах бургомистра где-нибудь в заснеженной Баварии или чопорном Кёльне.
– Возьми утреннюю «Таймс». Почитаешь в дороге.
Я послушно сбегал в гостиную, цапнув газету с каминной полки. Конечно, вдумчивое чтение под песни кебменов вряд ли возможно, но спорить не хотелось ни капельки. Мы вышли из дома, заперли дверь, и мне удалось достаточно быстро поймать свободный экипаж.
И хотя Лис до сих пор питал некое предубеждение к чёрным коням, но мы заняли места. Извините, сейчас принято толерантно говорить «вороным». И повторюсь, лично я до поры не разделял странных предубеждений своего учителя, пока не…
– Куда, как, бро? – жемчужно улыбнулся водитель, выдыхая из широких красных ноздрей такой клуб ароматного зеленоватого пара, что у меня закружилась голова и почему-то захотелось петь.
– В порт, – коротко ответил месье Ренар.
Чёрный жеребец хохотнул, запрокинув голову в серое небо, кеб тронулся, а над нашими головами зазвучало:
Я так и вот так… свою же мать, Что она родила мне брата-сына! Типа сын моей мамы мне брат. Типа он мой сын, я со своей мамой в ванне… Это наш инцест, наша семья. Чё не устраивает, иди на… Дизлайк тебе, бро!– Не бро ты мне, скотина черномазая! – без малейшей толерантности яростно отбрил лис, выходя буквально на ходу.
Я
– Эй, стопэ! А кэш?! Гони лаве за проезд! – Кебмен мгновенно перегородил нам дорогу.
– Можно я? – Месье Ренар просительно протянул руку.
Почему бы и нет? Я безропотно отдал ему электрическую дубинку, и мгновение спустя вороной невежа трясся на мостовой копытами кверху. Кажется, ему это даже нравилось. Мы церемонно приподняли шляпы, поклонившись друг другу, как два воспитанных джентльмена. Пожалуй, относительно чёрных мой наставник не так уж не прав. Если у конского профсоюза возникнут вопросы, думаю, нам будет чем оправдаться. Более того, я уверен!
Тем не менее чисто ради моциона и успокоения нервов после стычки с моральным уродом мы приняли обоюдное решение пройтись пешком. Погода была весьма прохладной, но, по крайней мере, не дождливой и не ветреной, что вполне располагало к размеренной беседе.
– Честно говоря, сэр, я не очень понимаю, какие именно дела ведут нас в порт?
– Некоторые детали заметки о вампире из Суссекса навели меня на мысли о краже и шантаже. Кстати, она достаточно короткая, тебя не затруднить прочесть её вслух?
– «Таинственное событие всколыхнуло южную часть Британии, графство Суссекс. В городке Чичестер по улице Виверна, восемьсот семьдесят восемь, некий мистер Кенвал вызвал полицию, когда застал свою жену-перуанку миссис Этельфлед сосущей кровь из шеи их недавно крещённого ребёнка Кнуда. Сама женщина тысяча восемьсот тридцатого года рождения приехала в нашу страну из штатов Нового Света, прибыв в лондонский порт то ли десятого, то ли шестнадцатого декабря. Мужчина угрожал женщине старинным семейным распятием, однако прибывший на место констебль зафиксировал, что муж был беспробудно пьян, а жена всего лишь целовала дитя перед сном. Утром, в десять часов шестьдесят шесть минут, супруги примирились, сочтя инцидент исчерпанным. Записано мистером Г. Годвинсоном, Этельстан, 20 ч.», – старательно, с выражением, практически без запинок дочитал я.
Потом сложил газету и выразительно покосился на Лиса. Тот шёл широким прогулочным шагом, без спешки и суеты, отстукивая тростью одному ему слышимый ритм. На благородной морде наставника сияла блуждающая улыбка, глаза были мечтательно полуприкрыты, что не мешало ему вежливо приподнимать шляпу, молча приветствуя каждую встречную леди. Когда же он наконец соизволил обернуться ко мне, то спросил сразу и в лоб:
– Неужели ты не обратил внимания на цифры? Тебе не показалось странным, что в таком маленьком городке, как Чичестер, есть улица с номером дома аж восемьсот семьдесят восемь? Какой смысл указывать год рождения жены, но не мужа и не ребёнка? Что за странная дата прибытия в порт – то ли десятого, то ли шестнадцатого? И, в конце концов, такое дикое время, как «десять часов шестьдесят шесть минут», не резануло тебе слух? Его вообще не существует! Любой сказал бы – в шесть минут двенадцатого. Почему же этот журналист так неаккуратен с цифрами?