Мой век – двадцатый. Пути и встречи
Шрифт:
Я предложил ему выбор - без шума уйти в отставку или предстать перед уголовным судом. Он ушел в отставку.
После этого я занялся реорганизацией фирмы. Прежде всего нужно было модернизовать программы, привести их в соответствие с новыми требованиями. Вместо американской семьи, собиравшейся по вечерам у камина послушать комедию или популярную музыку, радиослушателями теперь стали домохозяйки и автомобилисты, слушавшие между делом легкую музыку и последние новости. Нам нужны были известные радиокомментаторы и популярные певцы, поэтому я подписал контракты с Вальтером Уинчеллом и Кейт Смит.
В июне 1986 года в статье, опубликованной в связи с ее кончиной,
Однажды президент Рузвельт, представляя ее английскому королю Георгу VI, сказал: ’’Это — Кейт Смит. Мисс Смит — это Америка”.
Если Кейт была первой певицей Америки, то Вальтер Уинчелл был ее первым радиокомментатором.
Иногда меня спрашивают, не возникало ли у меня трудностей при работе с творческими людьми в радиокорпорации из-за привычки иметь дело с руководителями делового мира, я всегда отвечал, что не видел между ними большой разницы. Задача руководителя любой организации состоит в том, чтобы узнать, чего люди хотят от своей работы, и сделать так, чтобы они это получили. Например, Уинчелла интересовали не только деньги. Он хотел быть известным самой широкой аудитории слушателей и оказывать решающее влияние на выбор новостей. Я сделал ему предложение, специально для него подготовленное, и, как я и думал, он не смог его отклонить. Я предложил ему гораздо больше денег и время в воскресенье вечером.
В 1957—1958 годах положение нашей радиокорпорации значительно улучшилось. Мы поняли, что после появления телевизоров традиционные передачи ушли в прошлое. Но было еще рано отказываться от радио. Зрители сами знали об ограниченных возможностях телевидения и слушали радио, чтобы узнать последние новости, местные сообщения, спортивные новости и послушать хорошую музыку.
Мы хорошо понимали новые требования, и их удовлетворение стало нашей главной задачей. Каждые полчаса мы передавали последние новости, перемежая их с радиорекламой и музыкой.
Звучит знакомо? Но в те годы это было новшеством, и я одним из первых понял его необходимость.
Работа в радиокорпорации доставляла мне удовольствие, но в конце концов я понял, что это дело не для меня. Я не хотел проводить время в Нью-Йорке, особенно зимой. Я хотел быть в тепле, в Лос-Анджелесе с Френсис. Кроме того, фирма ’’Оксидентал” и потенциальные возможности нефтяного бизнеса привлекали меня гораздо больше, чем радиокорпорация. Когда в 1958 году пришло время сделать выбор, я, практически не колеблясь, выбрал Френсис, Лос-Анджелес и ’’Оксидентал”. А радиокорпорация была продана с прибылью в один миллион триста тысяч долларов.
Однако до отъезда из Нью-Йорка мне предстояло сделать еще одно дело. Майк Бригноли, тридцать семь лет доставлявший нам продукты из расположенного по соседству магазина и присматривавший за моим домом в Гринвич-Виллидж, попал в беду. Гангстеры угрожали его убить. Его отец умер в начале пятидесятых годов, оставив Майку с сестрой приличную сумму денег. Дальний родственник немедленно стал уговаривать Майка вложить наследство в акции небольшой фирмы. По словам родственника, эта фирма скоро должна заработать массу денег. Тогда Майк станет одним из ее руководителей и сможет отделаться от продовольственного магазина.
И действительно, акции пошли вверх, и Майк мог бы получить хорошую прибыль. Он решил их продать, но родственник и его друзья начали угрожать, что если он продаст акции, то окажется на дне реки Ист-Ривер. Майк пришел ко мне за советом.
Я
”Ваш приятель итальянец?
– прервал меня юрист. — Я все знаю об этой фирме. Между прочим, я больше не имею с ними никаких дел. Ваш приятель абсолютно прав: эти люди - настоящие преступники, они опасны и, надеюсь, очень скоро попадут в тюрьму”.
’’Все это прекрасно, — сказал я. — Но что же теперь делать моему другу? 50 тысяч долларов, потраченные им на акции, — это практически все его сбережения!”
Мы разработали план, как спасти Майка. Мы посоветовали ему начать продавать акции небольшими партиями стоимостью около тысячи долларов. Бандиты следят за каждой сделкой, они, безусловно, узнают, кто это делает, и снова начнут ему угрожать. Тогда Майк должен им сказать, что описал все, что с ним произошло, в письме, которое хранится в сейфе. Если с ним что-нибудь случится, один из родственников, имеющий ключ от сейфа, отнесет это письмо районному прокурору.
Майк так и сделал. Продав первую партию акций, которые обошлись ему в тысячу долларов, он получил три тысячи, что привело его в полный восторг — ведь он утроил свой капитал! Вскоре, как мы
ожидали, бандиты пришли к Майку в магазин и пригласили его прокатиться в их большой машине.
Майк испугался, но не отказался от выполнения нашего плана. »»Я знаю, что вы хотите сделать, — сказал он, — но берегитесь!” И он слово в слово повторил заранее отрепетированные с нами фразы. Обозленные гангстеры быстро ретировались. Через несколько дней они опять появились в магазине, на этот раз предлагая Майку покончить с этим делом, уплатив ему сумму, недостающую до истраченных им пятидесяти тысяч. Но у Майка снова был готов ответ. ”Я хочу полную рыночную цену акций или ничего”, - сказал он им, как мы договорились заранее.
И он получил ее! Гангстеры заплатили ему все 150 тысяч.
Это случилось как раз в то время, когда я начал впервые заниматься делами ’’Оксидентал”, стараясь поставить ее на ноги. Чтобы продемонстрировать свою веру в меня и благодарность, Майк купил на 30 тысяч долларов акции ’’Оксидентал”.
В январе 1968 года, когда акции ’’Оксидентал” продавались по 150 долларов, капиталовложение Майка уже оценивалось больше, чем в три миллиона долларов.
Тогда я посоветовал ему продать на миллион долларов акций, положить эти деньги в банк под хороший процент и жить, не зная забот. Но Майк отказался. ’’Если вы не продаете свои акции, я не продам свои тоже. Я с вами до конца”. Так он и сделал. С 1931 года до самого дня его смерти от инфаркта 5 февраля 1987 года.
С тех пор как я взял на себя руководство отцовской фирмой ’Туд лабораториз”, мне не приходилось иметь дело с такой крошечно фирмой, какой в то время была ’’Оксидентал”. Я снова чувствовал себя молодым. По крайней мере, я не мог больше жаловаться на скуку - дел было более, чем достаточно.
Мы переехали в дом номер 8255 на бульваре Беверли в Jloc-Андже-лесе. Я нанял трех сотрудников. Поль Хебнер стал ответственным секретарем фирмы — сегодня он все еще ответственный секретарь корпорации ’’Оксидентал петролеум”. Глэдис Лауден заведовала канцелярией (ее уже нет в живых). Дороти Прелл была моим личным секретарем. Фрэнк Бартон был нашим юристом, но у него была своя контора в центре города. Мебель мы взяли напрокат.