Мой властный миллиардер
Шрифт:
– Ты Артура боишься, что ли? Это из-за того, что он тебе зубы пообещал посчитать?
От неожиданности я закашливаюсь. Она так действительно считает или это у Метёлкиной шуточки плоские такие?
– А других объяснений нет, - всплёскивает она руками, как заправская танцовщица русских народных танцев. Ей платочка только не хватает для реализма.
– Я ж тебе нравлюсь? Не могу не нравиться. Я же чувствую и вижу.
И тут её рука бессовестно посягает на самое святое. Святое только угомонилось и наконец-то взяло низкий старт,
– Насть, - перехватываю я её запястье и для надёжности прижимаю к груди. В то место, где отчаянно бьётся моё сердце.
– Не надо.
– Меня мучают смутные сомнения, что это ты сейчас меня должен уламывать, а не я к тебе приставать.
Она ложится на живот, болтает ногами в воздухе, а подбородком упирается в сложенные в замок руки. Волосы у неё растрепались и падают тёмными прядями на лицо. Красивая. Глаза - как у Ио. Чёрт.
Я вскакиваю торпедой. Атомный реактор - ничто по сравнению с моей скоростью.
– Ио! Гулять!
– Да она уже давно напрудила, не переживай. Долго спим. А маленькие собачки терпеть не могут, особенно щенки. Но тебе досталась очень культурная и приученная животинка: ходит на пелёнку. Я ещё вечером заметила. Так что можешь не переживать особо: вряд ли станет гадить где попало.
И тем не менее, Метёлкина тоже встаёт. Я старательно не гляжу на неё. Если обернусь -пропал. Мне и так нелегко. И как эти му... мужественные монахи, или как их там правильно, целибат соблюдают?
Слава небесам, она больше ко мне не пристаёт, а то мои твердокаменные принципы могут запросто дать трещину, а потом там такой провал образуется, никакими уговорами его не заткнуть.
– Ты как хочешь, - заявляет эта непоседа после того, как мы выгулялись вместе с Ио и обосновались на кухне, потому как дело к обеду, а мы не завтракали, - а мне надо домой. Работать. Проект. И всё такое прочее.
Настя жарит блинчики, а я сижу и балдею. От её спорых движений, от того, что она нас кормить будет. И вообще у меня это впервые - девушка на кухне, колдует, запахи плывут
– удавиться можно. А может, дело даже не в этом, а потому что именно она здесь хозяйничает, и я готов умиляться, козлом скакать, на задние лапки вставать перед ней.
Запоздало думаю, что негоже это, не по-мужски как-то, но утешаю себя тем, что, во-первых, все эти эмоции у меня в узде, во-вторых, хотя бы мысленно я могу себя вести, как мне хочется. Вживую я вряд ли осмелюсь провернуть подобный номер.
Где-то посреди чайной церемонии с пиршеством у Насти звонит телефон.
– Я тебя предупреждала!
– поднимает она вверх указательный палец.
– Это тётя Ралиса, мама Артура. Сейчас начнётся.
Напугала. Да я готов. Сразиться с тысячью котов. Тьфу, с тётками, мамами, папами, с нашествием саранчи и всеми подобными стихийно-семейными бедствиями. Главное -правильно настроиться,
– Да, Ра. Нет, Ра. Всё нормально, тёть. Ну, перестань.
Что тарахтит Настьке в ухо её незабвенная тётушка, я не знаю. Но приблизительно могу представить: у меня Маня выдаёт сто слов в секунду без перерыва и останавливается лишь на мгновение, чтобы побольше воздуха в лёгкие набрать.
– Нет, не приедем. Почему - в рифму, ты знаешь. Лучше к Артуру поезжай, навести. Вкусненького ему. А то отощает. Заодно и расспросишь, как его угораздило. Откуда мне знать?
Всё она знает, лиса, хитрит, но я бы тоже не рассказал, что её сын в карты девушек проигрывает. Впрочем, будущего родственника я склонен простить. Он искренне волновался. А супергероя Петю Каменева я сотру в порошок.
– Поехали?
– вывожу Метёлкину из задумчивости. Как нелегко с родственниками. Вместо того, чтобы уплетать деликатесы за обе шеки, сидит моя девушка и постукивает телефоном о стол. Думает о чём-то постороннем. Тяжёлые думы отбивают аппетит и создают проблемы.
– Куда?
– поднимает она на меня глаза. Что называется: смотрит и не видит.
– Вещи твои заберём. Проект и прочее, - стараюсь не вдаваться в подробности, но меня это не спасает.
– Орловский, - хмурится и делает очень серьёзное лицо Метёлкина, - с какой стати мы будем забирать вещи? Я не собираюсь с тобой жить.
Поздно, дорогая. Все мосты сожжены. И скоро ты поймёшь, насколько я прав.
– А кто сказал про «жить»? Никто. Я лишь предлагаю выходные провести с пользой -поработать. У меня. Как-то я не уверен, что экстрим в виде общежития меня устроит. Хотя можно попробовать. Но здесь лучше, красивее, спокойнее. И никакие Каменевы тебя не достанут. А если попробуют, получат по заслугам.
– Ну, в общем, логично, - вздыхает Настя, - только я не уверена, что должна всю жизнь от Каменева по углам ныкаться. Нужно дать ему отпор.
– Дадим. Но не сегодня. К тому же, если бы он ещё сам пытался клеиться - это одно. Ты бы его на клочки порвала. Но он, если верить твоему брату, ещё за собой команду поддержки таскает. Как говорится, сам не может, на кого -то рассчитывает.
– Ладно, - подозрительно легко соглашается она. Но вечером ты возвращаешь меня назад. С утра нам работать. Выспаться надо.
Какая она у меня умная. Клад, а не девушка. Я молчу, что мы и так бы выспались, но уверенным на все сто я быть не могу, поэтому киваю. Сейчас бы я и не на то согласился, лишь бы заполучить её на целое бесконечно отдыхательное воскресенье.
Кажется, я начинаю любить выходные дни. А до этого я любил работу. Как же всё меняется, когда в жизни трудоголика появляется девушка! Кажется, господин Синяховский был прав: это совершенно другой смысл в жизни!
40. Ловля на живца