Мой воин
Шрифт:
– Итак, потрудитесь-ка объяснить мне, почему две девушки из королевской семьи вне стен города?
Элис плюнула ему в лицо, и он наотмашь ударил ее по левой щеке.
– А ты, маленькая, потом пойдешь со мной, - зашипел он, вытирая лицо.
Схватив за руку, он толкнул меня к другим стоящим рядом солдатам.
– Отведите ее к Эдварду из Фив – он заслуживает приятного удовольствия после сегодняшней трудной битвы. Не трогать ее. Это приказ. Эдвард не выносит блудниц, а на ней одежда девы, - мужчины жадно меня оглядели, отчего возникло чувство, будто я подверглась изнасилованию.
–
Я не обратила внимания на его угрозы, изворачиваясь, чтобы взглянуть на Элис в последний раз, не уверенная, что увижу ее снова.
POV Эдвард
Я люблю битвы.
Все просто и понятно.
Мне нравится держать в одной руке меч, а в другой – человеческую жизнь. Но я не всегда ненавидел всю ту грязь, что оставалась после сражения. Кровь, пот и грязь запекались на моей коже, превращаясь в дурно пахнущую смесь. Все, чего мне хотелось, - это вернуться к себе в палатку и помыться.
Я шел по пляжу, направляясь к своему шатру. Я проходил мимо групп мужчин, рядов из других шатров и груды тел. Воины кричали от радости, наслаждаясь легкой победой – мы взяли троянский пляж всего за несколько часов. Я был абсолютно уверен – Троя падет очень быстро.
– Господин, у меня есть радостные новости.
Я повернулся, взглянув на человека, который только что подошел. У него были темные волосы, загорелое лицо и добрые – для воина – карие глаза. Его звали Джейкоб, и он был моим главным противником.
Я снял шлем и провел рукой по своим влажным бронзовым волосам.
– Что такое, Джейкоб? Аро наконец прибыл?
– Оу, нет. Боюсь, не настолько хорошие, - усмехнулся он. – Когда мы ворвались в храм, то нашли двух королевских женщин… Одну Джаспер оставил себе, а вторую приберег для тебя.
Конечно, он так и сделал. Больше сражений Джаспер любил только женщин.
– Королевские? Что они делали в Храме? – спросил я, когда мы достигли моего шатра. Членам королевской семьи полагалось находиться в замке, за десятью рядами стражников…
– Какая разница? Сегодня Боги улыбнулись нам, мой друг. Возьми ее, насладись трофеем!
Он ушел туда, откуда пришел, а я только покачал головой.
Я откинул полы ткани и вошел внутрь шатра.
Полуденное солнце ярко освещало его, но на ночь окна можно было закрыть тканью. В центре располагалась металлическая пластина с разбросанными на ней камнями. Сверху лежали дрова – можно будет развести огонь, если станет холодно. Сено, шкуры животных и парусина сброшены вместе в качестве импровизированной кровати, располагающейся в дальнем углу палатки; на маленьком столике рядом с кроватью стояла тарелкой с едой. Справа от меня был таз с водой, полотенца и масла, чтобы я мог помыться.
А еще здесь была девушка с привязанными к столбу шатра руками.
Ее грязное голубое платье шелестело и закручивалось, пока она пыталась освободиться. Спутанные каштановые волосы струились по плечам, доходя до талии. Ее кожа, покрытая грязью, поблескивала от пота.
– Как
– спросил я, снимая покрытые кровью латы с груди и рук. Бросив их рядом с мечом и щитом, я подошел к тазу. Плеснул воды на грязные руки и лицо, используя одно из грубых полотенец, смывая с себя пот, грязь и кровь.
Она повернулась ко мне лицом, как только я заговорил с ней. Она уставилась на меня, явно заметив, что я раздет, а потом быстро отвернулась. Я закатил глаза, снимая с ног латы и сандалии. Быстро вытер полотенцем голые ноги и бедра. Вытащив одежду из сумки, надел ее.
– Ты плохо меня расслышала? Я спросил: «Как тебя зовут?» - повторил я.
По-прежнему никакого ответа. Я подошел ближе, опускаясь рядом с ней на колени. Она не желала на меня смотреть. Я вздохнул и посмотрел на ее запястья, они были перепачканы кровью. Я протянул руку, желая помочь девушке, но она начала кричать.
– Оставь меня! Ты, отвратительный грек! Убийца! Душегуб! – она пошевелилась в попытке отодвинуться, но ее ноги были связаны слишком надежно.
Я встал перед ней, заставляя взглянуть на себя. Первым, что я заметил, посмотрев на ее лицо, была засохшая кровь у ранки на ее нижней губе. У нее было миловидное лицо в форме сердечка, большие карие глаза, - в которых сейчас полыхала ярость, - обрамленные густыми ресницами, маленький, прямой нос и пухлые губы. Она выглядела так невинно.
Я говорил спокойно и ясно: - Я Эдвард из Фив. Я не причиню тебе вреда, если ты не будешь меня сердить… Позволь сказать, что в твоих интересах этого не делать. Я хочу снять веревки и обработать твои раны, - она просто сердито смотрела на меня, ничего не говоря. – Если ты это уяснила, то ничего не говори и просто смотри на меня. – Ее взгляд стал еще свирепее, если такое вообще возможно, однако она молчала, и я воспринял это как знак, что можно продолжать.
Вначале я развязал ее ноги, становясь сбоку, на случай, если ей захочется меня лягнуть. Зайдя ей за спину, я осторожно развязал веревки на запястьях. Раны выглядели ужасно.
Она выдернула одну руку, чтобы рассмотреть ее. Выглядела девушка мертвенно-бледной, когда медленно покрутила запястьем. Быстрым движением она отвела руку, залепив мне по лицу, что было силы.
Моя голова повернулась в сторону, застыв в таком положение, пока я изо всех сил пытался контролировать свой гнев. Этой девушке повезло, что она получила травму, отчего не смогла сильно ударить. Когда я заговорил, мой голос был жестким и сдержанным.
– Могу я спросить, за что, девчонка?
– Аполлон будет мстить! Ты пролил кровь безоружных жрецов! Пусть вся ярость Богов обрушится на греческую армию!
Я расхохотался.
– Я никогда не убивал жрецов, девочка. И если твой Бог так разгневан на моих людей, то где же он? Где месть, о которой ты говоришь? Ты думаешь, что я плохой, но тебе повезло, что ты попала ко мне. Другие мужчины уже взбесились бы от твоей дерзости.
Встав и подойдя к тазу, я намочил другое полотенце. Вернувшись к красавице, сверлящей меня взглядом, я кинул в ее сторону полотенце и направился к своей кровати. Сев, я поставил на колени тарелку с едой. И когда я уже собирался приступить к винограду, услышал какой-то шум.